3 декабря 1984 года на химическом заводе компании UNION CARBIDE в Бхопале, Индия, произошёл аварийный выброс ядовитых паров метилизоцианата...
Промедление в информировании населения привело к огромным жертвам: 3000 человек погибли непосредственно в день аварии, ещё 15000 умерли от её последствий в течение нескольких лет.
1969 год. В городе Бхопал, столице индийского штата Мадхья-Прадеш, открывается очередной завод американского химического гиганта Union Carbide.
Предприятие должно выпускать пестициды — средства для борьбы с сельскохозяйственными вредителями.
Население Индии бурно растет, требует все больше вкусных и полезных продуктов — кажется, что успех заводу гарантирован. Но, к несчастью, спустя всего 15 лет он станет причиной мучительной смерти десятков тысяч человек.
В ночь со 2 на 3 декабря 1984 года, ничего не подозревавший индийский город Бхопал накрыло ядовитое облако. Сорок две тонны метилизоцианата, оказавшиеся в атмосфере, за несколько суток забрали жизни более 15 тыс. человек и сделали инвалидами до полумиллиона жителей города — подобных трагедий, вызванных ошеломляющей небрежностью, человечество еще никогда не встречало.
Произошел крупнейший взрыв химического завода Union Carbide в сердце Индии.
Благодаря сериалу HBO тема чернобыльской катастрофы снова в трендах.
Как и любое химическое производство, бхопальский завод Union Carbide был оборудован всеми необходимыми системами безопасности. Однако жизнь в очередной раз доказала невероятный факт: любая защита оказывается абсолютно бесполезной, если ей не пользоваться.
На фоне продолжающегося активного производства метилизоцианата руководство предприятия решительно отказывалось вкладывать хоть какие-нибудь серьезные финансовые средства в замену или ремонт крайне изношенного за 15 лет беспощадной эксплуатации оборудования.
Хуже того, к 1984 году были отключены все защитные системы, которые должны были в случае чрезвычайного происшествия обеспечить его безболезненную для местных жителей и окружающей их среды ликвидацию.
Union Carbide сделала все от нее зависящее (ага, можно в это верить...), чтобы случилась катастрофа. Что же произошло?
В расположенную на территории завода огромную цистерну №610, содержавшую 42 тонны метилизоцианата, так до сих пор и не объясненным образом проникла вода. Судя по всему, во время проводившейся накануне регламентной промывки труб заслонки, ограничивающие поступление воды в емкость с метилизоцианатом, не были до конца закрыты. Специфика же этого неприятного вещества заключается в том, что при его контакте с безвредным дигидрогена монооксидом тут же начинается бурная экзотермическая реакция.
Выделение тепла естественным образом сопровождалось резким повышением давления в цистерне. Операторы комплекса беспомощно наблюдали за этим, ведь все системы защиты, как уже говорилось выше, не функционировали.
Через полтора часа происходящие внутри цистерны №610 процессы вырвались наружу. В результате все сорок с лишним тонн метилизоцианата вместе с продуктами его распада, на ходу превращаясь в газ и пар, оказались в атмосфере и образовали облако, которое немедленно начало убивать все живое вокруг.
Индия и тогда была, и сейчас остается страной с очень высокой плотностью населения. В Бхопале его жители не нашли ничего лучшего, как устроить трущобы прямо вокруг химического завода Union Carbide. Они и стали первыми жертвами так и не превратившегося в пестицид метилизоцианата. Смерть их, увы, легкой назвать было никак нельзя.
Метилизоцианат как прекрасный лакриматор сжигал человеческие слизистые оболочки, их глаза и легкие. Несчастные и ничего, естественно, не понимающие бхопальцы, так толком и не проснувшись, мучительно умирали от удушья сразу и от токсического отравления в последующие дни. Тяжелое облако передвигалось прямо над поверхностью земли, убивая в первую очередь детей.
Непосредственно в день катастрофы погибло почти 4 тыс. человек, еще 8 тыс. умерло в течение двух недель и столько же за следующие месяцы. Счет же пострадавших идет на сотни тысяч и не поддается какому-либо точному определению. Принято считать, что в той или иной степени авария на заводе Union Carbide сделала инвалидами, оставила без зрения, вызвала тяжелые хронические заболевания у 500—600 тыс. человек. Это крупнейшая техногенная катастрофа в истории человечества.
Страшнее всего то, что, несмотря на прошедшие с той декабрьской ночи тридцать лет, счетчик ее жертв продолжает обновляться. До сих пор в Бхопале у родителей, подвергшихся в 1984-м токсическому воздействию метилизоцианата, рождаются дети с врожденными пороками и болезнями.
Эта авария очень ярко показала все недостатки корпоративной культуры в крупных компаниях, работающих в развивающихся странах. В первые часы после катастрофы Union Carbide отказывалась информировать врачей о химическом составе попавшего в атмосферу токсического вещества, ссылаясь на коммерческую тайну. В переполненных больницах просто не знали, от чего лечить тысячи и тысячи поступающих в них пациентов, какие последствия ждут их в будущем, что можно было еще попытаться предотвратить.
Вместо этого Union Carbide, желая снять с себя часть ответственности за произошедшее, выдвинула версию о преднамеренном саботаже заводского оборудования. По мнению руководства компании, вода попала в цистерну с метилизоцианатом не из-за халатности и вопиющего нарушения персоналом техники безопасности, а в результате сознательной диверсии одного из недовольных работников предприятия.
Тем не менее правительство Индии возложило полную вину за катастрофу на руководство Union Carbide. При этом чиновники предпочли не признавать очевидное: в немалой степени в ней виноваты, и они сами — люди, которые закрывали глаза на крайне опасное производство, работающее без должного технического обслуживания и ремонта.
Спустя пять лет после аварии Union Carbide выплатила жертвам и родственникам погибших $470 млн (с учетом инфляции сейчас эта сумма эквивалентна $907 млн). Поразительно, но в тюрьму или под трибунал непосредственно после случившегося так никто и не попал. Геноцид, а по-другому это не назовешь, сошел с рук всем причастным.
Лишь в 2010-м, спустя 26 лет, семь представителей бывшего руководства предприятия были приговорены к небольшим срокам заключения и штрафам и практически сразу же отпущены.
Государство выплатило жертвам катастрофы некоторую компенсацию: в среднем семья каждого из погибших получила $2200. Такова оказалась цена жизни, цена разгильдяйства, преступной халатности, цена жажды наживы.
Завод был расположен в плотно населенном районе города. Большая часть жилого массива, включая застройку трущобного типа, выросла в непосредственной близости от завода за период с сначала его открытия в 1967 году. Первоначально это были незаконные поселения, но в 1984 году правительство штата дало поселенцам права собственности на землю, чтобы избежать их выселения из домов.
Однако, даже в отсутствии новых поселений, завод был построен в опасной близости к ядру города и только в двух километрах от железнодорожного вокзала. Некоторые окрестности, наиболее пострадавшие при аварии, заселялись в течение больше чем 100 лет.
Проблема состояла даже не в том, что люди решили жить около завода.
А в том, что компания построила завод в черте уже существовавшего ранее жилого района.
В 1975 году, утверждая план городского развития, руководители города предложили вынести опасные предприятия за черту года. Но этот план был проигнорирован в отношении завода пестицидов "Юнион Карбайд". Если бы он был выполнен, масштабы поражения населения были бы значительно меньше.
На предприятии производили, использовали, хранили и транспортировали множество ядовитых и пожаровзрывоопасных веществ, которые представляли угрозу для персонала и населения. Однако, "Юнион Карбайд" не обеспечила полной информацией об опасности этих химикатов ни рабочих, ни власти штата, ни живущее по близости население.
Люди в окрестностях предприятия считали, что завод производит "лекарство" для зерновых культур. Власти города и штата вообще не были обеспечены никакой определенной информацией относительно опасности завода пестицидов.
Состояние здоровья и безопасности населения города являлось юрисдикцией властей штата. Однако, назначенные для контроля за предприятием государственные инспекторы, не были компетентны в вопросах химических технологий и не могли оценить степени потенциальной опасности для населения химикатов, используемых на заводе.
И хотя они знали о жалобах профсоюзов относительно проблем безопасности на заводе, и о произошедших в 1981-82 годах авариях, сопровождавшихся смертельными случаями, никаких действий правительством штата предпринято не было. Поэтому ясно, что они несут прямую ответственность за произошедшее.
Массовый прирост населения начался в Бхопале с середины шестидесятых годов прошлого века, когда в городе стали появляться новые отрасли промышленности и правительственные учреждения. От 50.000 человек в середине пятидесятых, население города выросло почти до 900.000 человек к моменту аварии.
В то же время, состояние жилого сектора, объем поставок воды и электричества, услуг транспорта, связи и медицины был совершенно неадекватен.
Почти 20 процентов населения города жило в трущобах, многие из которые были расположены рядом с опасными предприятиями. Вода в городе была доступна только несколько часов в день. Не имелось никакой системы очистки сточных вод. Устаревшая и ненадежная телефонная система включала только 10.000 абонентов.
Медицинское обслуживание было еще более неадекватным: в городе имелось 1.800 больничных коек и 300 докторов. Когда произошла авария, эта бедная инфраструктура огранила способность городских властей смягчить ущерб от ее последствий.
Еще одним немаловажным фактором, повлиявшим на масштабы катастрофы, являлись недостатки в аварийном планировании и чрезвычайном реагировании на аварию.
Руководство "Юнион Карбайд" знало, что производимые и используемые на предприятии химикаты представляют риск для жизни и здоровья рабочих и населения, близлежащих жилых районов. В течение нескольких лет перед катастрофой утечки ядовитых веществ с завода воздействовали и на рабочих и на население.
Однако, план предупреждения аварий и эвакуации населения в случае утечки не был составлен. Предприятие имело две сирены для предупреждения населения, однако, не было объяснено, что нужно делать, когда прозвучит тревожный сигнал. В период аварии, люди, на которых воздействовал газ, понятия не имели, что случилось и в каком направлении они должны убегать.
Аварийный план эвакуации персонала завода был составлен довольно формально. В случае утечки ядовитых веществ, рабочие должны были определить по индикаторам направление ветра и бежать в противоположном направлении за границу газового облака.
Однако, большинство запасных выходов на заводе было блокировано. Завод было окружен 2,5-метровой бетонной стеной, опутанной колючей проволокой и снабжен только одними воротами. В результате, рабочие во время аварии были вынуждены преодолевать стену и колючую проволоку, чтобы выбраться с предприятия.
В это время за пределами завода началось хаотическое движение, почувствовавшего опасность населения. Часть людей, услышав гул сирен и решив, что на заводе случился пожар, устремилась на предприятие, навстречу смертельному облаку. Немногочисленные полицейские призывали людей убегать из зараженного района. Но многие из тех, кто делал так, вдыхали большие концентрации яда и погибали на улицах.
Люди не знали, что простое покрытие лица влажной тканью или укрытие в закрытом помещении на верхних этажах зданий могло бы спасти им жизнь.
Той ночью и на следующий день почти 400.000 человек бежали из города в порыве этой неуправляемой и безудержной "эвакуации".
Двумя неделями позже, когда начались работы по нейтрализации оставшегося на предприятии МИЦ, произошла вторая волна массового исхода населения. Несмотря на то, что власти предприняли необходимые меры безопасности (в воздухе над предприятием постоянно находилось несколько самолетов, готовых в случае необходимости поставить водяную завесу), около 200.000 человек покинули город.
В Бхопале имелось пять больниц, и не одна из них не попала в зону аварии, но среагировать на массовое поражение десятков и сотен тысяч людей они, конечно, были не в состоянии. По распоряжению федерального правительства под больницы срочно переоборудовались школы, строились палаточные городки, в которых размещались бежавшие из зараженной зоны люди.
В город начали прибывать специальные медицинские бригады, доставлявшие медикаменты и баллоны с кислородом, для оказания помощи пораженным. Для поиска отравленных и погибших в домах и на улицах в Бхопал прибыли подразделения индийской армии.
В течение первых двух суток после аварии никаких качественных измерений химического вещества, поразившего город, проведено не было. В Бхопале к этому не были готовы ни методически, ни аппаратурно. Команда по отбору проб прибыла почти через двое суток после аварии и понятия не имела, какие химические вещества искать. К тому времени МИЦ уже разложился в окружающей среде и потому никаких значащих результатов получено не было.
Характерно, что никакой внятной информации власти города не получили и от руководства индийского филиала "Юнион Карбайд".
Фактически, 3 декабря руководитель медицинской службы компании еще утверждал, что МИЦ не смертелен и может вызывать только раздражение глаз.
И это в то время, когда на улицах города лежали сотни и тысячи трупов. Даже персонал предприятия, работавший в ночь аварии и пришедший в медицинскую амбулаторию завода следующим утром не получил квалифицированной помощи. Медицинские работники компании оказали рабочим первую помощь и отправили домой. У многих из них в дальнейшем развился отек легких и они попали в больницы в критическом состоянии.
Ранние посмертные вскрытия погибших показали, что внутренние органы были вишнево-красного цвета, а легкие — почти вдвое тяжелей нормального веса. Основной причиной смертельных случаев был отек легких. Другими наблюдаемыми особенностями поражения были воспаление трахеи, бронхит и, на более поздних стадиях, бронхопневмания.
По клиническим признакам такие поражения мог нанести цианид водорода.
В соответствии с этим, на ранней стадии лечения было организовано введение пациентам тиосульфата натрия, что привело к небольшому улучшению состояния пострадавших. Это говорило о том, что в дополнение к МИЦ население, возможно, получило поражение также и другими ядохимикатами. Отсутствие, в то время, знания токсикологии МИЦ привело к тому, что многие признаки поражения не были связаны с этим веществом.
5 декабря из американской штаб-квартиры "Юнион Карбайд" пришли рекомендации по лечению пострадавших от МИЦ. В них предлагалось проводить лечение амилнитритом, как при отравлении цианидами, а если это не сработает, добавить введение тиосульфата натрия. Однако позже американская корпорация отреклась от этого совета, заявляя, что произошло недоразумение, и рекомендовала, чтобы такие введения были прекращены. По существу, индийским медикам приходилось самостоятельно экспериментировать, чтобы добиться успеха в лечении пострадавших.
В этот период в городе начали работать и волонтерские организации, которые оказывали медицинскую и социальную помощь населению на пораженных территориях. Среди них были "Индийский Красный Крест", "Добровольная медицинская ассоциация Индии", "Круг друзей медицины" и несколько религиозных благотворительных организаций.
Через две недели после трагедии перед медиками встала задача по обнаружению, подсчету и направлению на лечение всех пострадавших в результате аварии. Главными клиническими признаками поражения, у оставшихся в живых людей, были воспаление глаз, кашель, обильная слезливость и тошнота.
Чем больше пациентов обследовали индийские врачи, тем более крепло у них убеждение, что газовое облако, кроме МИЦ, содержало также несколько токсичных продуктов его разложения — цианид водорода, окись азота и монооксид углерода. Кроме того, в облаке могли содержаться такие ядовитые вещества, как фосген и монометиламин, которые использовались в производстве МИЦ и могли загрязнить конечный продукт.
Хотя массовая гибель людей произошла далеко от Соединенных Штатов, это вызвало большую тревогу в США.
Американская корпорация "Юнион Карбайд", владелец бхопальского завода, имела не мало подобных предприятий и в США. Американцы озаботились вопросом:
"Если такая катастрофа могла произойти в Индии, то почему она не может произойти рядом с их домом?"
И меньше чем через год после Бхопала они получили на свой вопрос убедительный ответ — на заводе в Западной Вирджинии, принадлежавшем "Юнион Карбайд", произошла авария с выбросом смеси ядовитых химических веществ. Авария обошлась без жертв, но привела к госпитализации 134 человек, проживавших вблизи предприятия.
Эти аварии и негативный опыт чрезвычайного реагирования на них привели, в конечном счете, к существенным изменениям в деятельности всей американской химической промышленности.
Большее количество финансовых ресурсов было направлено на совершенствование систем управления опасных производств и разработку новых систем технической безопасности. Главным же шагом, принятым американским правительством в ответ на Бхопал, было создание системы обеспечения защиты населения, проживавшего в районах размещения опасных химических производств.
Программа создания такой системы включала координацию действий аварийных служб с полицией, пожарными и медиками. В местах расположения опасных предприятий были созданы объединенные консультативные группы, включавшие в себя местных жителей, лидеров общественных объединений, руководителей аварийных служб, педагогов местных школ.
Эти группы должны были адресовать все интересующие местное сообщество вопросы, связанные с деятельностью химических предприятий, местным властям и руководству корпораций.
В США урок бхопальской трагедии послужил реальному ужесточению требований промышленной безопасности и повышению готовности местных органов власти к защите населения при химических авариях.
В течение первого года после аварии правительство Индии предприняло несколько шагов для обеспечения экономической помощи пострадавшим. Компенсации в сумме приблизительно 500 долларов были выплачены родственникам погибших. По 100 долларов получили 20.000 пострадавших. Для 3.000 человек были обеспечены временные рабочие места.
На территории, пострадавшей от аварии, были открыты новые школы. К сожалению, правительственная помощь не сумела облегчить нищету жертв. В пропорции к огромному числу нуждающихся в помощи, эти усилия были слишком малы. Но это было все, что правительство могло сделать в то время.
Начиная с марта 1991 года, были сделаны новые платежи жертвам аварии.
Суммы в 200 рупий (приблизительно 8 долларов) в месяц были выплачены всем, кто жил в это время в 36 из 56 районов города, официально признанных пострадавшими от аварии. Но эти деньги получали не только жертвы аварии.
Фактически, многие из людей, кто проживал в то время в признанных пострадавшими районах, вообще не имели отношения к аварии: они переехали в них гораздо позже.
Поскольку компенсационные платежи одномоментно потекли в город, местный уровень инфляции подскочил на 15-20 процентов.
Большинство же пострадавших людей связывало свои надежды относительно финансовой помощи на компенсации от "Юнион Карбайд".
Уже спустя неделю, в Индию стали прибывать американские адвокаты, которые уговаривали пострадавших подавать иски в суды США. В конечном счете, в судах Соединенных Штатов было зарегистрировано 145 гражданских исков. Компенсации, которые пострадавшие требовали в середине 1985 года, были скромны и разумны.
Они запрашивали компенсации за погибших, согласно индийским стандартам, т.е. 100-150 долларов в месяц. Для пострадавших в аварии запрашивались одноразовые выплаты на медицинские затраты и экономическую поддержку. Однако в Индии быстро был принят закон, дающий правительству исключительное право представлять в суде все жертвы аварии в Бхопале.
В 1985 году правительство Индии зарегистрировало в федеральном окружном суде в Нью-Йорке гражданский иск против корпорации "Юнион Карбайд". Оно наняло для этого крупную американскую юридическую фирму, возможно надеясь на более высокие компенсации, чем можно было ожидать в судах Индии.
Общая сумма запрашиваемых компенсаций была оценена в 1,2 миллиарда долларов. Но американский суд установил, что надлежащим местом судебного разбирательства все же должна быть Индия.
Поэтому правительство передало свой иск в индийский верховный суд, повысив сумму требований до 3 миллиардов долларов. В феврале 1989 года, через четыре года после трагедии, в суде был заключен договор между правительством Индии и корпорацией "Юнион Карбайд". Претензии индийского правительства были удовлетворены на сумму 470 миллионов долларов.
Распределение средств, полученных от "Юнион Карбайд", началось в 1993 году. Фактически выплаченные компенсации составили приблизительно 3.200 долларов на каждого погибшего, около 3.000 долларов на полностью утративших трудоспособность. Примерно по 500 долларов получили 80.000 человек, получивших менее тяжелые поражения. В тоже время, стало резко расти число людей требовавших денежных выплат.
К началу 1993 года в Индии имелось уже 600.000 требований компенсации, из которых только 350.000 были обоснованы медицинскими показаниями. Десятки и сотни жертв, втянутых в эти юридические и бюрократические сражения, продолжают умирать ежегодно так и не получив причитающихся им выплат. В то же время, более 300 миллионов долларов компенсационных средств, до сих пор, так и не распределены правительством Индии.
Потому, наверное, в среде выживших в бхопальской катастрофе и ходит грустная поговорка:
"На самом деле, тем, кто погиб, возможно, повезло больше…".
Под таким девизом правозащитники и общественные организации во многих странах мира вот уже двадцать лет ведут работу по поддержке жертв бхопальской трагедии.
Первое их требование — экстрадиция из США в Индию бывшего председателя правления головной корпорации "Юнион Карбайд" Уоррена Андерсона и суд над ним. В 1989 году верховный суд Индии предъявил обвинения в гибели людей при аварии на предприятии в Бхопале Уоррену Андерсону и еще девятерым должностным лицам индийского филиала корпорации. Андерсон никогда лично не появлялся в суде и был объявлен в международный розыск.
В мае 2003 года индийское правительство послало запрос к правительству США на экстрадицию У. Андерсона из США. Ответа от правительства США пока не поступило.
И, по всей видимости, США найдут не мало причин, чтобы не выдавать бывшего руководителя "Юнион Карбайд". Это и его почтенный возраст — более 80 лет, и состояние его здоровья, и довольно большой отрезок времени между аварией и формальной просьбой индийского правительства о его выдаче.
Вторым требованием правозащитников является проведение экологической очистки как территории предприятия в Бхопале, так и окружающей его местности. Здесь главной правовой коллизией является то, что в 2001 году головная корпорация "Юнион Карбайд" полностью продала свой пакет акций бхопальского предприятия корпорации "Доу Кемикалз". Новые же владельцы предприятия не признают своей ответственности ни за произошедшую аварию, ни за ее последствия.
В марте 2004 года федеральный апелляционный суд в Нью-Йорке вынес решение, позволяющее индийским владельцам собственности около завода в Бхопале возбудить уголовное дело против "Юнион Карбайд" за ущерб их собственности, включая загрязнение окружающей среды. Кроме того, апелляционный суд поддержал право истцов требовать от "Доу Кемикалз" очистить территорию от токсичных веществ и профинансировать программы контроля за состоянием здоровья населения, проживающего в загрязненном районе, а это около 20.000 человек.
Еще одним важным требованием общественности является выплата денежных компенсаций из средств, полученных от "Юнион Карбайд", всем жертвам аварии и обеспечения их долговременного медицинского обслуживания. В июле 2004 года верховный суд Индии указал правительству Индии использовать все имеющиеся в компенсационном фонде средства на поддержку жертв бхопальской аварии. На сегодняшний момент в этом фонде находится приблизительно 327 миллионов долларов (это средства, оставшиеся после того, как все предыдущие требования были оплачены).
В 2003 году во всех странах мира, где работают предприятия "Доу Кемикалз", активисты правозащитных организаций провели акции протеста против политики корпорации в отношении жертв аварии в Бхопале.
Беспрецедентная акция поддержки была организована и в 25 университетских городках США. Таких масштабных акций там не проводилось со времен студенческих протестов против войны во Вьетнаме.
В январе 2004 года активисты большой коалиции общественных организаций встретились в Бхопале и объявили, что в течение года будут поддерживать постоянную кампанию против "Доу Кемикалз". Апогея эти протесты достигли в декабре 2004 года в двадцатую годовщину бхопальской трагедии.
Правда, среди этих протестов были и такие, которые принимали довольно экстравагантные формы. Одна из таких акций даже заслужила звание "обман 2004 года". 3 декабря 2004 г., в день двадцатой годовщины трагедии, человек по имени Иуда Финистерра, представившись сотрудником компании "Доу Кемикалз" дал интервью журналисту британской телекомпании ВВС. В интервью он утверждал, что компания "Доу Кемикалз" согласилась провести экологическую очистку территории завода в Бхопале и компенсировать вред, нанесенный жертвам аварии 1984 г.
После появления этой информации в эфире, курс акций "Доу Кемикалз" упал на 4,2 % и за 23 минуты компания потеряла 2 миллиарда долларов рыночной стоимости.
"Доу Кемикалз" быстро выступала с опровержением ложной информации, заявив, что выступивший от ее имени человек самозванец, а его утверждения — обман. Как оказалось позднее, человеком, давшим провокационное интервью, оказался активист группа "проказников" "The Yes Men".
В 2002 г. они уже выпускали фальшивое официальное сообщение для печати, объясняющее, почему "Доу Кемикалз" отказывается брать на себя ответственность за трагедию, а также открыли в Интернете веб-сайт DowEthics.com, точно воспроизводивший настоящий веб-сайт "Доу Кемикалз". В декабре 2004 г. продюсер новостной программа ВВС обратился по электронной почте на ложный веб-сайт с просьбой об интервью, чем и воспользовались "проказники".
Свои действия активисты "The Yes Men" объяснили желанием обратить внимание крупных средств массовой информации США к проблемам Бхопала, которые в значительной степени проигнорировали годовщину трагедии, и отозвались лишь тогда, когда "Доу Кемикалз" пыталась опровергнуть дезинформацию.
В теории кризисы и бедствия, рассматриваются как события или процессы, которые ясно очерчены во времени и пространстве.
Каждый кризис имеет конец, который обычно понимается как возвращение к некоторому нормальному состоянию. Бхопальский же кризис длится уже в течение двадцати лет. Преступники, виновные в аварии, так и не осуждены, город загрязнен токсическими веществами, а жертвы все еще стоят перед лицом экономического бедствия.
В то же время, форма, содержание и пространство кризиса изменились. В начале, это был, главным образом, медицинский и экологический кризис. Затем он стал, в основном, правовым. А теперь стали преобладать его экономические и политические аспекты. Кроме того, изменившись по форме, изменилось и пространственное распространение кризиса: сначала это был местный кризис, ограниченный Бхопалом, теперь же он стал международным социальным и финансово-промышленным кризисом.
Морфология индустриальных кризисов изучена плохо. Мы не знаем, как или почему один тип кризиса превращается в другой. На этот кризис влияли и влияют и политическая нестабильность в регионе, и нищенское положение подавляющего числа жителей пострадавших районов, формирующее у них устойчивый комплекс "жертвы аварии".
Понятно лишь, что закончиться этот кризис может лишь тогда, когда будет восстановлена экологическая среда в регионе, когда пострадавшее местное население будет переселено из трущоб в относительно сносное для жизни жилье (в настоящее время жилье за счет компенсационного фонда получили только семьи погибших в аварии), когда будет организовано долговременное медицинское обслуживание всех жертв аварии, когда появятся новые рабочие места (в том числе, для тех, кто частично потерял трудоспособность в результате аварии).
Бхопальский индустриальный кризис не единственный, в своем роде, феномен.
Произошедшая через полтора года после аварии в Бхопале катастрофа на Чернобыльской атомной станции также привела к крупнейшему кризису в бывшем Советском Союзе.
Да и сегодня его последствия существенно влияют на общественно-политическую ситуацию в наиболее пострадавших от аварии Белоруссии и Украине. Может действительно, как считают некоторые специалисты, поставарийные индустриальные кризисы вообще не заканчиваются — они просто изменяют свою форму и содержание.
Человечество активно вступило в новый век, в новое тысячелетие.
Оно смотрит в будущее одновременно и с оптимизмом, и с фатальным чувством неопределенности и тревоги.
Прошлый век, век технического прогресса, превратил окружающий нас мир в техносферу, которая не только обеспечила значительной части населения цивилизованного мира условия комфортного проживания, но и поставила безопасность человека в зависимость от безаварийной работы инфраструктуры мегаполисов, крупных химических, ядерных и прочих высокоэнергоемких объектов.