Возникновение городов

Возникновение городов — центров ремесла и торговли

Конкретно-исторические пути возникновения городов весьма разнообразны. Уходившие и бежавшие из деревень крестьяне-ремесленники селились в различных местах в зависимости от наличия благоприятных условий для занятия ремеслом. Иногда, особенно в Италии и Южной Франции, это были административные, военные и церковные центры раннего средневековья, нередко располагавшиеся в старых римских городах. Теперь эти старые города возрождались к новой жизни, но уже в качестве городов иного, феодального типа. Многие из этих пунктов были укреплены, что обеспечивало ремесленникам необходимую безопасность.

Сосредоточение же в этих центрах значительного населения — феодалов с их слугами и многочисленной свитой, духовных лиц, представителей королевской и местной администрации и др. — создавало здесь благоприятные условия для сбыта ремесленникам своих изделий. Но чаще, особенно в Северо-Западной и Центральной Европе, ремесленники селились вблизи больших феодальных владений, вотчин, усадеб, замков, у стен монастырей, обитатели которых, а также богомольцы и паломники, посещавшие монастыри, могли явиться потребителями их товаров.

Селились ремесленники и в населенных пунктах, лежащих на пересечении важных дорог, у речных переправ и мостов, в устьях рек, на берегах удобных для стоянки кораблей бухт, заливов и т. п., которые издавна являлись местами традиционных торжищ. Такие «рыночные местечки» (в некоторых странах они назывались «портами») при значительной концентрации там населения и ремесленного производства также превращались в города.

Рост городов в разных областях Западной Европы происходил разными темпами. Раньше всего — в IX в. — города как центры ремесла и торговли появились в Италии (Венеция, Генуя, Пиза, Флоренция, Бари, Неаполь, Амальфи); в X в. — на юге Франции (Марсель, Арль, Нарбонн, Монпелье, Тулуза и др.). В этих областях, уже знавших развитое классовое общество (Римская империя), раньше, чем в других, рост производительных сил на основе развития феодальных отношений привел к отделению ремесла от сельского хозяйства, а также к обострению классовой борьбы в деревне и массовым побегам крепостных.

Одним из факторов, содействовавших раннему возникновению и росту итальянских и южнофранцузских городов, были торговые связи Италии и Южной Франции с Византией и более развитыми в то время странами Востока. Наконец, известную роль сыграло здесь и сохранение остатков многочисленных римских городов и крепостей, где беглые крестьяне легче, чем в необжитых местах, могли найти приют, защиту, традиционные рынки, рудименты римского муниципального права.
В X—XI вв. стали возникать города в Северной Франции, в Нидерландах, в Англии и в Германии — по Рейну и по верхнему Дунаю. Фландрские города — Брюгге, Ипр, Гент, Лилль, Дуэ, Аррас и др. — славились производством тонких сукон, которыми они снабжали многие страны Европы. В этих областях лишь немногие города возникали на местах старых (римских), большинство основывалось заново.

Позднее — в XII—XIII вв.— стали расти феодальные города на северных окраинах и во внутренних областях Зарейнской Германии, в: Скандинавских странах, а также в Ирландии, Венгрии и Дунайских княжествах, т. е. там, где развитие феодальных отношений происходило более медленно. Здесь все города являлись новообразованиями, выраставшими, как правило, из «рыночных местечек» и «портов».

Сеть городов в Западной и Центральной Европе была неравномерной. Особенной густоты она достигала в Северной и Средней Италии, а также во Фландрии и Брабанте. Но и в других странах и регионах количество городов, включая мелкие городки, было таково, что крестьянин мог добраться до какого-либо из них в течение одного дня.

При всем различии места, времени и конкретных условий возникновения того или иного города оно всегда являлось результатом общего для всей средневековой Европы экономического процесса — общественного разделения труда между ремеслом и земледелием и развития на этой основе товарного производства и обмена.

Процесс этот имел длительный характер и не был завершен в рамках феодальной общественной формации. Однако в X—XIII вв. он протекал особенно интенсивно и привел к важному качественному сдвигу в развитии феодального общества.

Возникновение и рост средневековых городов

Города оказали значительное воздействие на экономику средневекового общества, сыграли очень важную роль в его социально-политической и духовной жизни. XI столетие — время, когда в большинстве стран Западной Европы в основном сложились го­рода, как и все главные структуры феодализма, — является хро­нологическим рубежом между ранним средневековьем (V—XI вв.) и периодом наиболее полного развития феодального строя (XI— XV вв.), средневековой цивилизации в целом.

Городская жизнь в раннее средневековье. Первые столетия сред­них веков в Западной Европе характеризовались почти полным господством натурального хозяйства, когда основные жизненные средства добываются в самой хозяйственной ячейке, силами ее членов и из ее ресурсов. Крестьяне, составляющие подавляющую массу населения, производили сельскохозяйственные продукты и ремесленные изделия, орудия труда и одежду для собственных нужд и для уплаты повинностей феодалу.

Принадлежность ору­дий труда самому работнику, соединение сельского труда с ре­меслом, — характерные черты натурального хозяйства. Лишь немногие специалисты-ремесленники проживали тогда в немного­численных городских поселениях, а также в поместьях крупных |феодалов (обычно в качестве дворовых людей). Небольшое число сельских ремесленников (кузнецы, гончары, кожевники) и про­мысловиков (солевары, углежоги, охотники) наряду с ремеслом и промыслами занимались и сельским хозяйством.

Обмен продуктами был незначителен, он основывался прежде всего на географическом разделении труда: различиях в природ­ных условиях и уровне развития отдельных местностей и регио­нов. Торговали преимущественно добываемыми в немногих пунк­тах, но важными в хозяйстве товарами: железом, оловом, медью, солью и т.п., а также предметами роскоши, не производившими­ся тогда в Западной Европе и привозимыми с Востока: шелковы­ми тканями, дорогими ювелирными изделиями и оружием, пря­ностями и т.д.

Главную роль в этой торговле играли странствую­щие, чаще всего иноземные купцы (греки, сирийцы, арабы, евреи и др.). Производство продуктов, специально рассчитанное на про­дажу, т.е. товарное производство, в большей части Западной Ев­ропы почти не было развито. Старые римские города приходили в упадок, происходила аграризация экономики, а на варварских территориях города только возникали, торговля была примитивной.

Конечно, и начало средневековья отнюдь не было «безгород­ским» периодом. Сохранялись еще позднерабовладельческий по­лис в Византии и западноримские города, в разной мере запус­тевшие и разрушенные (Милан, Флоренция, Болонья, Неаполь, Амальфи, Париж, Лион, Арль, Кёльн, Майнц, Страсбург, Трир, Аугсбург, Вена, Лондон, Йорк, Честер, Глостер и многие другие). Но они по большей части играли роль либо административных центров, либо укрепленных пунктов (крепостей-бургов), либо ре­зиденций епископов и т.д.

Их небольшое население мало чем от­личалось от деревенского, многие городские площади и пусты­ри использовались под пашни и пастбища. Торговля и ремесла были рассчитаны на самих горожан и не оказывали заметного влияния на окружающие деревни. Больше всего городов сохра­нилось в наиболее романизированных областях Европы: могучий Константинополь в Византии, торговые эмпории в Италии, Юж­ной Галлии, в вестготской, а затем арабской Испании. Хотя и там позднеантичные города в V—VII вв. пришли в упадок, некоторые из них были относительно многолюдны, в них продолжали дей­ствовать специализированные ремесла, постоянные рынки, сохра­нялись муниципальная организация и цехи.

Отдельные города, прежде всего в Италии и Византии, являлись крупными центра­ми посреднической торговли с Востоком. На большей же части Европы, где не было античных традиций, существовали отдель­ные городские очаги и немногие ранние города, поселения го­родского типа были редки, малолюдны, не имели заметного эко­номического значения.

Таким образом, в масштабах Европы городской строй как общая и завершенная система в раннее средневековье еще не сложился. Западная Европа отставала тогда в своем развитии от Византии и Востока, где процветали многочисленные города с высокоразви­тым ремеслом, оживленной торговлей, богатыми постройками. Однако и существовавшие тогда пред- и раннегородские поселе­ния, в том числе на варварских территориях, сыграли значитель­ную роль в феодализационных процессах, выступая центрами политико-административной, стратегической и церковной орга­низации, постепенно сосредоточивая в своих стенах и развивая товарное хозяйство, становясь пунктами перераспределения рен­ты и главными очагами культуры.

Рост производительных сил. Отделение ремесла от сельского хозяйства. При том, что город становился средоточием отделив­шихся от сельского хозяйства функций средневекового общества, в том числе политико-идеологических, основой городской жизни была экономическая функция — центральная роль в складываю­щемся и развивающемся простом товарном хозяйстве: в мелком и мирном производстве и обмене. Его развитие основывалось на общественном разделении труда: ведь постепенно выделяющиеся отдельные отрасли труда могут существовать лишь путем обмена продуктами своей деятельности.

К Х-Х1 вв. в хозяйственной жизни Западной Европы произо­шли важные изменения. Рост производительных сил, связанный с утверждением феодального способа производства, в период ран­него средневековья быстрее всего шел в ремесле. Он выражался там в постепенном изменении и развитии техники и главным образом навыков ремесла и промыслов, в их расширении, диффе­ренциации, усовершенствовании. Ремесленная деятельность требовала все большей специализации, уже не совместимой с трудом крестьянина. Одновременно совершенствовалась сфера обмена: распространялись ярмарки, складывались регулярные рынки, рас­ширялись чеканка и сфера обращения монет, развивались средства и пути сообщения.

Наступил момент, когда неизбежным стало отделение ремесла от сельского хозяйства: превращение ремесла в самостоятельную отрасль производства, концентрация ремесла и торговли в особых центрах.

Другой предпосылкой отделения ремесла и торговли от сельского хозяйства явился прогресс в развитии последнего. Расширились посевы зерна и технических культур: развивались и совершенствовались огородничество, садоводство, виноградарство и тесно связанные с сельским хозяйством виноделие, маслоделие, мельнич­ное дело. Увеличилась численность и улучшилась породность скота. Использование лошадей внесло важные улучшения в гужевой транспорт и военное дело, в крупное строительство и обработку почвы.

Увеличение продуктивности сельского хозяйства давало возможность обменивать часть его продуктов, в том числе пригод­ных как ремесленное сырье, на готовые ремесленные изделия, что избавляло крестьянина от необходимости производить их самому. Наряду с названными хозяйственными предпосылками на ру­беже I и II тысячелетий появились важнейшие социальные и по­литические предпосылки складывания специализированного ре­месла и средневековых городов в целом. Завершился процесс фе­одализации. Государство и церковь видели в городах свои опорные пункты и источники денежных поступлений и по-своему содей­ствовали их развитию.

Выделился господствующий слой, потреб­ность которого в роскоши, оружии, особых условиях жизни спо­собствовала увеличению числа профессиональных ремесленников. А рост государственных налогов и сеньориальных рент до извест­ного времени стимулировал рыночные связи крестьян, которым все чаще приходилось выносить на рынок не только излишки, но и часть необходимых для их жизни продуктов. С другой стороны, крестьяне, подвергавшиеся все большему гнету, стали убегать в города, это была форма их сопротивления феодальному гнету.

В деревне возможности для развития товарного ремесла были весьма ограниченными, так как рынок сбыта ремесленных изде­лий там узок, а власть феодала лишала ремесленника необходи­мой ему самостоятельности. Поэтому ремесленники бежали из деревни, и селились там, где находили наиболее благоприятные условия для самостоятельного труда, сбыта своей продукции, по­лучения сырья. Переселение ремесленников в рыночные центры и города было частью общего движения туда сельских жителей.

В результате отделения ремесла от сельского хозяйства и разви­тия обмена, в результате бегства крестьян, в том числе и знавших какое-либо ремесло, в X—XIII вв. (а в Италии с IX в.) повсюду в Западной Европе бурно росли города нового, феодального типа. Они являлись центрами ремесла и торговли, отличались по со­ставу и основным занятиям населения, его социальной структуре и политической организации.

Формирование городов, таким образом, не только отражало об­щественное разделение труда и социальную эволюцию периода раннего средневековья, но и было их результатом. Поэтому, яв­ляясь органичной составной частью феодализационных процес­сов, складывание города несколько отставало от складывания го­сударства и основных структур феодального общества.

Теории происхождения средневековых городов. Вопрос о причи­нах и обстоятельствах возникновения средневековых городов пред­ставляет большой интерес.

Пытаясь ответить на него, ученые в XIX и XX вв. выдвигали различные теории. Для значительной их части характерен инсти­туционально-юридический подход к проблеме. Наибольшее вни­мание уделялось происхождению и развитию специфических городских учреждений, городского права, а не социально-эконо­мическим основам процесса. При таком подходе невозможно объ­яснить коренные причины происхождения городов.

Историков XIX в. занимал в первую очередь вопрос о том, из какой формы поселения произошел средневековый город и как учреждения этой предшествующей формы трансформировались в учреждения города. «Романистическая» теория (Савиньи, Тьерри, Гизо, Ренуар), которая строилась главным образом на материале романизированных областей Европы, считала средневековые го­рода и их учреждения прямым продолжением поздних античных городов.

Историки, опиравшиеся в основном на материал Север­ной, Западной, Центральной Европы (в первую очередь немец­кие и английские), видели истоки средневековых городов в явле­ниях нового, феодального общества, прежде всего правовых и институционных. Согласно «вотчинной» теории (Эйхгорн, Нич), город и его институты развивались из феодальной вотчины, ее управления и права. «Марковая» теория (Маурер, Гирке, Белов) выводила городские учреждения и право из строя свободной сель­ской общины-марки. «Буртовая» теория (Кейтген, Мэтланд) усмат­ривала зерно города в крепости-бурге и буртовом праве. «Рыноч­ная» теория (Зом, Шредер, Шульте) выводила городское право из рыночного права, действовавшего в местах, где велась торговля.

Все эти теории отличались односторонностью, выдвигая каж­дая какой-либо единственный путь или фактор возникновения города и рассматривая его преимущественно с формальных пози­ций. К тому же они так и не объяснили, почему большинство вотчинных центров, общин, замков и даже рыночных местечек так и не превратились в города.

Немецкий историк Ритшель в конце XIX в. попытался объеди­нить «буртовую» и «рыночную» теории, видя в ранних городах поселения купцов вокруг укрепленного пункта — бурга. Бельгий­ский историк А. Пиренн в отличие от большинства своих пред­шественников отводил определяющую роль в возникновении го­родов экономическому фактору — межконтинентальной и меж­региональной транзитной торговле и ее носителю — купечеству.

Согласно этой «торговой» теории, города в Западной Европе воз­никали первоначально вокруг купеческих факторий. Пиренн так­же игнорирует роль отделения ремесла от сельского хозяйства в возникновении городов и не объясняет истоки, закономерности и специфику города именно как феодальной структуры. Тезис Пиренна о чисто торговом происхождении города не был принят многими медиевистами.

В современной зарубежной историографии сделано многое для изучения археологических данных, топографии и планов средневе­ковых городов (Гансгоф, Планиц, Эннен, Веркотерен, Эбель и др.). Эти материалы многое разъясняют в предыстории и начальной истории городов, почти не освещенной письменными памятниками. Серьезно разрабатывается вопрос о роли в складывании средневековых городов политико-административных, военных, культо­вых факторов. Все эти факторы и материалы требуют, конечно, учета социально-экономических сторон возникновения города и его характера как феодальной структуры.

Многие современные зарубежные историки, стремясь уяснить общие закономерности генезиса средневековых городов, разделяют и развивают концепции возникновения феодального города именно как следствия общественного разделения труда, развития товар­ных отношений, социальной и политической эволюции общества.

В отечественной медиевистике проведены солидные исследова­ния по истории городов почти всех стран Западной Европы. Но длительное время в ней делался акцент в основном на социаль­но-экономической роли городов, при меньшем внимании к их прочим функциям. В последние годы, однако, проявляется тен­денция рассматривать все многообразие социальных характерис­тик средневекового города, притом от самых истоков. Город оп­ределяется как не только наиболее динамичная структура средне­вековой цивилизации, но и как органический компонент всего феодального строя.

Возникновение феодальных городов. Конкретно-исторические пути возникновения городов весьма разнообразны. Уходившие из деревень крестьяне и ремесленники селились в различных местах в зависимости от наличия благоприятных условий для занятия «городскими делами», т.е. делами, связанными с рынком. Иног­да, особенно в Италии и Южной Франции, это были админи­стративные, военные и церковные центры, нередко располагав­шиеся на территории старых римских городов, которые возрож­дались к новой жизни — уже в качестве городов феодального типа. Укрепления этих пунктов обеспечивали жителям необходимую безопасность.

Концентрация населения в подобных центрах, в том числе фео­далов с их слугами и свитой, духовных лиц, представителей коро­левской и местной администрации, создавала благоприятные ус­ловия для сбыта ремесленниками своих изделий. Но чаще, осо­бенно в Северо-Западной и Центральной Европе, ремесленники и торговцы селились вблизи больших вотчин, усадеб, замков и монастырей, обитатели которых приобретали их товары. Сели­лись они у пересечения важных дорог, у речных переправ и мос­тов, на берегах удобных для стоянки кораблей бухт, заливов и т.п., где издавна действовали традиционные торжища. Такие «ры­ночные местечки» при значительном росте их населения, наличии благоприятных условий для ремесленного производства и рыноч­ной деятельности также превращались в города.

Рост городов в отдельных областях Западной Европы происхо­дил разными темпами. Раньше всего, в VIII—IX в., феодальные города, в первую очередь как центры ремесла и торговли, сфор­мировались в Италии (Венеция, Генуя, Пиза, Бари, Неаполь, Амальфи); в X в. — на юге Франции (Марсель, Арль, Нарбонн, Монпелье, Тулуза и др.). В этих и других областях, с богатыми античными традициями быстрее, чем в других, специализирова­лись ремесла, произошло формирование феодального государст­ва с его опорой на города.

Раннему возникновению и росту итальянских и южнофранцуз­ских городов способствовали также торговые связи этих областей с более развитыми в то время Византией и странами Востока. Конечно, известную роль сыграло и сохранение там остатков многочисленных древних городов и крепостей, где легче было найти приют, защиту, традиционные рынки, рудименты ремес­ленных организаций и римского муниципального права.

В X—XI вв. стали возникать феодальные города в Северной Фран­ции, в Нидерландах, в Англии и Германии — по Рейну и верхне­му Дунаю. Фландрские города Брюгге, Ипр, Гент, Лилль, Дуэ, Аррас и другие славились тонкими сукнами, которыми снабжали многие страны Европы. В этих областях было уже не так много римских поселений, большинство городов возникало заново.

Позднее, в XII—XIII вв., выросли феодальные города на север­ных окраинах и во внутренних областях Зарейнской Германии, в Скандинавских странах, в Ирландии, Венгрии, дунайских княже­ствах, т.е. там, где развитие феодальных отношений происходило медленнее. Здесь все города вырастали, как правило, из рыноч­ных местечек, а также областных (бывших племенных) центров.

Распределение городов на территории Европы было неравно­мерным. Особенно много их было в Северной и Средней Италии, во Фландрии и Брабанте, по Рейну. Но и в других странах и реги­онах количество городов, включая мелкие, было таково, что обычно житель деревни мог добраться до какого-либо из них в течение одного дня.

При всем различии места, времени, конкретных условий возникновения того или иного города оно всегда являлось результатом общего для всей Европы общественного разделения труда. В соци­ально-экономической сфере оно выражалось в отделении ремес­ла от земледелия, развитии товарного производства и обмена между разными сферами хозяйства и разными территориями и посе­лениями; в собственно социальной и политической сферах — в развитии структур государственности с их институтами и атри­бутами.

Этот процесс, имел длительный характер и не был завершен в рамках феодализма. Однако в X—XI вв. он стал особенно интен­сивным и привел к важному качественному сдвигу в развитии общества.

Простое товарное хозяйство при феодализме. Товарные от­ношения — производство на продажу и обмен, — концентриру­ясь в городах, стали играть огромную роль в развитии производи­тельных сил не только в самом городе, но и в деревне. Натураль­ное в своей основе хозяйство крестьян и господ постепенно втягивалось в товарно-денежные отношения, появлялись условия для развития внутреннего рынка на основе дальнейшего разде­ления труда, специализации отдельных районов и отраслей хо­зяйства (разные виды земледелия, ремесел и промыслов, ското­водство).

Само товарное производство средних веков не следует отожде­ствлять с капиталистическим или видеть в нем прямые истоки последнего, как это делали некоторые видные историки (А. Пиренн, А. Допш и др.). В отличие от капиталистического простое товарное производство было основано на личном труде мелких, обособленных непосредственных производителей — ремесленни­ков, промысловиков и крестьян, которые не эксплуатировали в широких масштабах чужой труд.

Все более втягиваясь в товарный обмен, простое товарное производство, однако, сохраняло мел­кий характер, не знало расширенного воспроизводства. Оно об­служивало сравнительно узкий рынок и вовлекало в рыночные отношения лишь небольшую часть общественного продукта. При таком характере производства и рынка все товарное хозяйство при феодализме в целом также являлось простым.

Простое товарное хозяйство возникло и существовало, как извест­но, еще в античную эпоху. Затем оно приспосабливалось к усло­виям разных общественных систем и подчинялось им. В той форме, в которой товарное хозяйство было присуще феодальному обще­ству, оно выросло на его почве и зависело от господствующих в нем условий, развивалось вместе с ним, подчинялось закономер­ностям его эволюции.

Лишь на определенном этапе феодальной системы, по мере развития предпринимательства, накопления капитала, отделения мелких самостоятельных производителей от средств производства и превращения рабочей силы в товар в мас­совом масштабе простое товарное хозяйство стало перерастать в капиталистическое. До этого времени оно оставалось неотъемле­мым элементом экономики и социального строя феодального об­щества, так же как средневековый город — главным центром то­варного хозяйства этого общества.

Население и внешний вид средневековых городов. Основное население городов составляли люди, занятые в сфере производства и обращения товаров: различные торговцы и ремесленники (сами же сбывавшие свой товар), огородники, промысловики. Значи­тельные группы людей были заняты продажей услуг, в том числе обслуживанием рынка: матросы, возчики и носильщики, трак­тирщики и содержатели постоялых дворов, слуги, цирюльники.

Наиболее представительной частью горожан были профессио­нальные торговцы из местных жителей и их верхушка — купцы. В отличие от немногочисленных странствующих купцов раннего средневековья они занимались и внешней, и внутренней торгов­лей и составляли особый общественный слой, заметный по чис­ленности и влиянию. Выделение купеческой деятельности, фор­мирование особого слоя занятых ею лиц было новым и важным шагом в общественном разделении труда.

В крупных городах, особенно политико-административных цент­рах, обычно жили феодалы со своим окружением (прислуга, воен­ные отряды), представители королевской и сеньориальной адми­нистрации — служилая бюрократия, а также нотариусы, врачи, преподаватели школ и университетов и другие представители на­рождающейся интеллигенции. Во многих городах заметную часть населения составляло черное и белое духовенство.

Горожане, предки которых обычно были выходцами из дерев­ни, еще долго сохраняли свои поля, пастбища, огороды как вне, гак и внутри города, держали скот. Отчасти это объяснялось не­достаточной товарностью тогдашнего сельского хозяйства. Сюда же, в города, часто свозились поступления из сельских усадеб се­ньоров: города служили местом их концентрации, перераспреде­ления и сбыта.

Размеры средневековых западноевропейских городов были весьма невелики. Обычно их население исчислялось 1 или 3—5 тыс. жи­телей. Даже в XIV—XV вв. большими считались города с 20—30 тыс. жителей. Только немногие из них имели население, превышаю­щее 80—100 тыс. человек (Константинополь, Париж, Милан, Ве­неция, Флоренция, Кордова, Севилья).

Города отличались от окружающих деревень своим внешним видом и плотностью населения. Обычно они были окружены рва­ми и высокими каменными, реже деревянными, стенами, с башнями и массивными воротами, которые служили защитой от нападений феодалов и нашествий неприятеля. Ворота на ночь закрывались, мосты поднимались, на стенах дежурили дозор­ные. Сами же горожане несли сторожевую службу и составляли ополчение.

Городские стены со временем становились тесными, не вмеща­ли всех построек. Вокруг стен, окружавших первоначальный го­родской центр (бург, сите, град), постепенно возникали предмес­тья — посады, слободы, населенные главным образом ремеслен­никами, мелкими торговцами и огородниками. Позднее предместья в свою очередь обносились кольцом стен и укреплений. Цент­ральным местом в городе была рыночная площадь, рядом с кото­рой обычно располагались городской собор, а там, где было само­управление горожан, — еще и ратуша (здание городского совета). Люди одинаковых или смежных специальностей нередко сели­лись по соседству.

Поскольку стены мешали городу расти вширь, улицы делались крайне узкими (по закону — «не шире длины копья»). Дома, час­то деревянные, тесно примыкали друг к другу. Выдающиеся впе­ред верхние этажи и крутые крыши домов, расположенных на­против друг друга, чуть не соприкасались. В узкие и кривые ули­цы почти не проникали лучи солнца. Уличного освещения не существовало, как, впрочем, и канализации. Мусор, остатки пищи и нечистоты обычно выбрасывались прямо на улицу. Здесь же нередко бродил мелкий скот (козы, овцы, свиньи), рылись куры и гуси. Вследствие тесноты и антисанитарного состояния в горо­дах вспыхивали особенно опустошительные эпидемии, часто слу­чались пожары.

Борьба городов с феодальными сеньорами и складывание городского самоуправления.

Средневековый город возникал на земле феодала и поэтому должен был ему подчиняться. Большинство горожан первоначально составляли несвободные министериалы (служилые люди сеньора), крестьяне, издавна жившие на этом месте, иногда бежавшие от своих прежних господ либо отпущен­ные ими на оброк. При этом они нередко оказывались в личной зависимости от сеньора города. В руках последнего сосредоточивалась вся городская власть, город становился как бы его коллек­тивным вассалом или держателем. Феодал был заинтересован в возникновении городов на своей земле, так как городские про­мыслы и торговля давали ему немалый доход.

Бывшие крестьяне приносили с собой в города обычаи и навы­ки общинного устройства, которые оказали заметное влияние на организацию городского управления. Со временем она, однако, все более принимала формы, соответствующие особенностям и потребностям городской жизни.

Стремление феодалов извлечь из города как можно больше дохо­дов неизбежно привело к коммунальному движению: так принято называть борьбу между городами и сеньорами, происходившую повсюду в Западной Европе в X—XIII вв. Сначала горожане боро­лись за освобождение от наиболее тяжелых форм феодального гнета, за сокращение поборов сеньора, за торговые привилегии. Затем встали и политические задачи: обретение городского само­управления и прав. Исход этой борьбы определял степень неза­висимости города по отношению к сеньору, его экономическое процветание и политический строй. Борьба городов велась от­нюдь не против феодальной системы в целом, а против конкрет­ных сеньоров, за то, чтобы обеспечить существование и развитие городов в рамках этого строя.

Иногда городам удавалось за деньги получить от феодала от­дельные вольности и привилегии, зафиксированные в городских хартиях; в других случаях эти привилегии, особенно право само­управления, достигались в результате длительной, иногда воору­женной, борьбы. В нее обычно вмешивались короли, императо­ры, крупные феодалы. Коммунальная борьба сливалась с другими конфликтами — в данной области, стране, международными — и была важной составной частью политической жизни средневеко­вой Европы.

Коммунальные движения проходили в различных странах по-разному, в зависимости от условий исторического развития, и приводили к различным результатам. В Южной Франции горо­жане добились, в основном без кровопролития, независимости уже в IX—XII вв. Графы Тулузы, Марселя, Монпелье и других городов Южной Франции, как и Фландрии, являлись не только городскими сеньорами, но государями целых областей. Они были заинтересованы в процветании местных городов, раздавали им муниципальные вольности, не препятствовали относительной самостоятельности.

Однако они не желали, чтобы коммуны ста­новились слишком мощными, получали полную независимость. Так произошло, например, с Марселем, который в течение столе­тия был независимой аристократической республикой. Но в кон­це XIII в. после 8-месячной осады граф Прованса Карл Анжуй­ский взял город, поставил во главе его своего наместника, стал присваивать городские доходы, дозируя средства для поддержки выгодных ему городских ремесел и торговли.

Многие города Северной и Средней Италии — Венеция, Генуя, Сьена, Флоренция, Лукка, Болонья и другие — в Х1-ХП вв. ста­ли городами-государствами. Одной из ярких и типичных страниц коммунальной борьбы в Италии была история Милана — центра ремесла и торговли, важного перевалочного пункта на путях в Германию. В XI в. власть графа там сменилась властью архиепи­скопа, который управлял при помощи представителей аристократических и клерикальных кругов. В течение всего XI в. горожане вели борьбу с сеньором. Она сплотила все городские слои.

С 50-х годов движение горожан вылилось в гражданскую войну против епископа. Она переплелась с мощным еретическим движением, охватившим тогда Италию, — с выступлениями вальденсов и осо­бенно катаров. Повстанцы-горожане нападали на клириков, раз­рушали их дома. В события были втянуты государи. Наконец, в конце XI в. город получил статус коммуны. Во главе его встал совет консулов из привилегированных граждан — представителей купеческо-феодальных кругов. Аристократический строй Милан­ской коммуны, конечно, не удовлетворил массу горожан, их борьба продолжалась и в последующее время.

В Германии аналогичное коммунам положение заняли в XII— XIII вв. наиболее значительные из так называемых имперских го­родов. Формально они подчинялись императору, но на деле были независимыми городскими республиками (Любек, Нюрнберг, Франкфурт-на-Майне и др.). Они управлялись городскими сове­тами, имели право самостоятельно объявлять войну, заключать мир и союзы, чеканить монету и т.д.

Многие города Северной Франции (Амьен, Сен-Кантен, Нуайон, Бовэ, Суассон, и др.) и Фландрии (Гент, Брюгге, Ипр, Лилль, Дуэ, Сент-Омер, Аррас и др.) в результате упорной, часто воору­женной борьбы со своими сеньорами стали самоуправляющими городами-коммунами. Они выбирали из своей среды совет, его главу — мэра и других должностных лиц, имели собственный суд и военное ополчение, свои финансы, сами устанавливали налоги. Города-коммуны освобождались от выполнения жителями бар­щины, несения оброка и других сеньориальных повинностей.

Вза­мен этого они ежегодно уплачивали сеньору определенную, срав­нительно невысокую денежную ренту, а в случае войны выстав­ляли в помощь ему небольшой военный отряд. Города-коммуны нередко сами выступали как коллективный сеньор по отноше­нию к крестьянам, жившим на окружавшей город территории.

Но так получалось не всегда. Более 200 лет длилась борьба за независимость северофранцузского города Лана. Его сеньор (с 1106г.) епископ Годри, любитель войны и охоты, установил в городе особенно тяжкий сеньориальный режим, вплоть до убий­ства горожан. Жители Лана сумели купить у епископа хартию, предоставляющую им определенные права (фиксированный на­лог, уничтожение права «мертвой руки»), заплатив и королю за ее утверждение. Но епископ вскоре нашел хартию для себя невы­годной и, дав взятку королю, добился ее отмены.

Горожане вос­стали, разграбили дворы аристократов и епископский дворец, а самого Годри, спрятавшегося в пустой бочке, убили. Король во­оруженной рукой восстановил в Лане старый порядок, но в 1129 г. горожане подняли новое восстание. Долгие годы шла затем борь­ба за коммунальную хартию с переменным успехом: то в пользу города, то в пользу короля. Лишь в 1331 г. король с помощью многих местных феодалов одержал окончательную победу. Уп­равлять городом стали его судьи и чиновники.

Вообще немало городов, даже весьма значительных и богатых, не могли добиться полного самоуправления. Это было почти общим правилом для городов на королевской земле, в странах с относительно сильной центральной властью. Они пользовались, правда, рядом привилегий и вольностей, в том числе и правом избирать органы самоуправления. Однако эти учреждения обыч­но действовали под контролем чиновника короля или иного сеньора. Так было во многих городах Франции (Париж, Орлеан, Бурж, Лоррис, Нант, Шартр и др.) и Англии (Лондон, Линкольн, Оксфорд, Кембридж, Глостер и др.). Ограниченные муници­пальные свободы городов были характерны для Скандинавских стран, многих городов Германии, Венгрии, и их вовсе не было в Византии.

Немало городов, особенно мелких, не обладавших необходи­мыми силами и денежными средствами для борьбы со своими сеньорами, оставалось целиком под властью сеньориальной ад­министрации. Это, в частности, характерно для городов, принад­лежавших духовным сеньорам, которые особенно тяжко угнетали своих горожан.

Права и вольности, получаемые средневековыми горожанами, во многом были сходны с иммунитетными привилегиями, носи­ли феодальный характер. Сами города составляли замкнутые кор­порации и превыше всего ставили местные городские интересы.

Одним из важнейших результатов борьбы городов с их сеньора­ми в Западной Европе было то, что подавляющее большинство горожан добилось освобождения от личной зависимости. В сре­дневековой Европе победило правило, согласно которому бежав­ший в город зависимый крестьянин, прожив там определенный срок (по обычной тогда формуле — «год и день»), также стано­вился свободным. «Городской воздух делает свободным», — гла­сит средневековая пословица.

Складывание и рост городского сословия. В процессе развития городов, ремесленных и купеческих корпораций, борьбы горо­жан с сеньорами и внутренних социальных конфликтов в город­ской среде в феодальной Европе складывалось особое средневе­ковое сословие горожан.

В экономическом отношении новое сословие было более всего связано с торгово-ремесленной деятельностью, и с собственностью, основанной не только на производстве, но и на обмене. В политико-правовом отношении все члены этого сословия пользовались рядом специфических привилегий и вольностей (личная свобода, подсудность городскому суду, участие в городском опол­чении, в формировании муниципалитета и др.), составляющих статус полноправного горожанина. Обычно городское сословие отождествляется с понятием «бюргерство».

Словом «бюргер» в ряде стран Европы первоначально обозна­чали всех городских жителей (от германского Burg — город, откуда произошло средневековое латинское burgensis и французский термин bourgeoisie, первоначально также обозначавший горожан). По своему имущественному и социальному положению городское сословие не было единым. Внутри него существовали патрициат, слой состоятельных торговцев, ремесленников и домовладельцев, рядовые труженики, наконец, городское плебейство.

По мере углубления этого расслоения термин «бюргер» постепенно менял свое значение. Уже в XII—XIII вв. он стал применяться только для обозначения полноправных горожан, в число которых не могли попасть представители низов, отстраненные от городского само­управления. В XIV—XV вв. этим термином обычно обозначались богатые и зажиточные слои горожан, из которых позднее вырас­тали первые элементы буржуазии.

Население городов занимало особое место в социально-поли­тической жизни феодального общества. Нередко оно выступало единой силой в борьбе с феодалами (иногда в союзе с королем). Позднее городское сословие стало играть заметную роль в сословно-представительных собраниях.

Таким образом, не составляя социально монолитного слоя, жители средневековых городов конституировались как особое сословие или, как это было во Франции, сословная группа. Их разобщенность усиливалась господством корпоративного строя внутри городов. Преобладание в каждом городе локальных инте­ресов, которые порой усиливались торговым соперничеством меж­ду городами, также препятствовало совместным действиям горо­жан как сословия в масштабах страны.

Ремесло и ремесленники в городах. Цехи. Производственную основу средневекового города составляли ремесла и «ручные» про­мыслы. Ремесленник, подобно крестьянину, был мелким про­изводителем, который владел орудиями производства, самостоя­тельно вел свое хозяйство, основанное преимущественно на лич­ном труде.

В условиях узости рынка и мелкого производства целью труда ремесленника не могли быть прибыль и обогащение, но лишь само существование на уровне, соответствующем его социально­му статусу. Но в отличие от крестьянина специалист-ремеслен­ник, во-первых, с самого начала был товаропроизводителем, вел товарное хозяйство. Во-вторых, он не столь нуждался в земле как средстве непосредственного производства.

Поэтому городское ре­месло развивалось, совершенствовалось несравненно быстрее, нежели сельское хозяйство и ремесло деревенское, домашнее. Примечательно также, что в городском ремесле внеэкономичес­кое принуждение в виде личной зависимости работника не было необходимостью и быстро исчезло. Здесь имели место, однако, другие виды внеэкономического принуждения, связанные с цехо­вой организацией ремесла и корпоративно-сословным, феодаль­ным в своей основе характером городского строя (принуждение и регламентация со стороны цехов и города и т.д.). Это принужде­ние исходило уже от самих горожан.

Характерной особенностью ремесла и других видов деятельнос­ти во многих средневековых городах Западной Европы была кор­поративная организация: объединение лиц определенных профес­сий в пределах каждого города в особые союзы — цехи, гильдии, братства. Ремесленные цехи появились почти одновременно с са­мими городами во Франции, Англии, Германии — с XI — начала XII в., хотя окончательное оформление цехов (получение специ­альных грамот от королей и других сеньоров, составление и за­пись цеховых уставов) происходило, как правило, позднее.

Цехи возникали потому, что городские ремесленники как самостоятельные, раздробленные, мелкие товаропроизводители нужда­лись в определенном объединении для защиты своего производст­ва и доходов от феодалов, от конкуренции «чужаков» — неоргани­зованных ремесленников или постоянно прибывавших в города выходцев из деревни, от ремесленников других городов, да и от соседей — мастеров. Такая конкуренция была опасна в условиях весьма узкого тогдашнего рынка, незначительного спроса. Поэто­му главной функцией цехов стало утверждение монополии на дан­ный вид ремесла.

В Германии она называлась Zunftzwang — цеховое принуждение. В большинстве городов принадлежность к цеху яв­лялась обязательным условием для занятия ремеслом. Другой глав­ной функцией цехов являлось установление контроля над произ­водством и продажей ремесленных изделий. Появление цехов было обусловлено достигнутыми в то время уровнем производительных сил и всей феодально-сословной структурой общества. Исходным образцом для организации городского ремесла отчасти послужили строй сельской общины-марки и усадебные мастерские-магистерии.

Каждый из цеховых мастеров был непосредственным работни­ком и одновременно собственником средств производства. Он трудился в своей мастерской, со своими инструментами и сырьем. Как правило, ремесло передавалось по наследству: ведь многие поколения ремесленников работали при помощи тех же инструмен­тов и приемов, что и их прадеды. Выделявшиеся новые специаль­ности оформлялись в отдельные цехи. Во многих городах постепен­но возникли десятки, а в наиболее крупных — даже сотни цехов.

Цеховому ремесленнику обычно помогала в работе его семья, один или два подмастерья и несколько учеников. Но членом цеха являлся только мастер, владелец мастерской. И одной из важных функций цеха было регулирование отношений мастеров с под­мастерьями и учениками. Мастер, подмастерье и ученик стояли на разных ступенях цеховой иерархии. Предварительное прохож­дение двух низших ступеней было обязательным для всякого, кто желал стать членом цеха. Первоначально каждый ученик со вре­менем мог стать подмастерьем, а подмастерье — мастером.

Члены цеха были заинтересованы, чтобы их изделия получали беспрепятственный сбыт. Поэтому цех через специально избран­ных должностных лиц строго регламентировал производство: сле­дил, чтобы каждый мастер выпускал продукцию определенного вида и качества. Цех предписывал, например, какой ширины и цвета должна быть изготовляемая ткань, сколько нитей должно быть в основе, каким следует пользоваться инструментом и сы­рьем и т.д.

Регламентация производства служила и другим целям: чтобы производство членов цеха сохраняло мелкий характер, что­бы никто из них не вытеснял другого мастера с рынка, выпуская больше продукции или удешевляя ее. С этой целью цеховые уста­вы нормировали число подмастерьев и учеников, которых мог держать у себя мастер, запрещали работу в ночное время и по праздникам, ограничивали число станков и сырья в каждой мас­терской, регулировали цены на ремесленные изделия и т.д.

Цеховая организация ремесла в городах сохраняла феодальную, корпоративную природу[1]. До определенного времени она созда­вала наиболее благоприятные условия для развития производи­тельных сил, товарного городского производства. В рамках цехо­вого строя было возможно дальнейшее углубление общественного разделения труда в форме выделения новых ремесленных цехов, расширения ассортимента и повышения качества производимых товаров, совершенствования навыков ремесленного труда. В рамках цехового строя повышалось самосознание и самоуважение город­ских мастеров.

Поэтому примерно до конца XIV в. цехи в Западной Европе играли прогрессивную роль. Они охраняли ремесленников от чрез­мерной эксплуатации со стороны феодалов, в условиях узости тогдашнего рынка обеспечивали существование городских мел­ких производителей, смягчая конкуренцию между ними и ограж­дая их от конкуренции различных чужаков.

Цеховая организация не ограничивалась осуществлением основ­ных, социально-экономических функций, но охватывала все сто­роны жизни ремесленника. Цехи объединяли горожан для борь­бы с феодальными сеньорами, а затем с господством патрициата. Цех участвовал в обороне города и выступал как отдельное бое­вое подразделение. Каждый цех имел своего святого патрона, под­час также свою церковь или часовню, являясь своеобразной цер­ковной общностью. Цех был также организацией взаимопомощи, обеспечивая поддержку нуждавшимся мастерам и их семьям в слу­чае болезни или смерти кормильца.

Цеховая система в Европе, однако, не была универсальной. В ряде стран она не получила распространения и не везде достигла завершенной формы. Наряду с ней во многих городах Северной Европы, на юге Франции, в некоторых других странах и областях существовало так называемое свободное ремесло.

Но и там имели место регламентация производства, защита мо­нополии городских ремесленников, только осуществлялись эти функции органами городского управления.

Борьба цехов с патрициатом. Борьба городов с сеньорами в по­давляющем большинстве случаев привела к переходу в той или иной степени городского управления в руки горожан. Но в их среде к тому времени существовало уже заметное социальное рас­слоение. Поэтому, хотя борьба с сеньорами велась силами всех горожан, полностью использовала ее результаты лишь верхушка городского населения: домовладельцы, в том числе феодального типа, ростовщики и, конечно же, купцы-оптовики, занятые тран­зитной торговлей.

Этот верхний, привилегированный слой представлял собой уз­кую, замкнутую группу — наследственную городскую аристокра­тию (патрициат), которая с трудом допускала в свою среду новых членов. Городской совет, мэр (бургомистр), судебная коллегия (шеффены, эшевены, скабины) города выбирались только из числа патрициев и их ставленников. Городская администрация, суд и финансы, в том числе налогообложение, строительство — все находилось в руках городской верхушки, использовалось в ее интересах и за счет интересов широкого торгово-ремесленного населения города, не говоря уже о бедняках.

Но по мере того как развивалось ремесло и крепло значение цехов, ремесленники, мелкие торговцы вступали в борьбу с пат­рициатом за власть в городе. Обычно к ним присоединялись так­же наемные работники, бедный люд. В XIII—XIV вв. эта борьба, так называемые цеховые революции, развернулась почти во всех странах средневековой Европы и часто принимала очень острый, даже вооруженный характер. В одних городах, где ремесленное производство получило большое развитие, победили цехи (Кёльн, Базель, Флоренция и др.).

В других, где ведущую роль играли широкомасштабная торговля и купечество, победителем из борь­бы вышла городская верхушка (Гамбург, Любек, Росток и другие города Ганзейского союза). Но и там, где побеждали цехи, управ­ление городом не становилось подлинно демократическим, так как верхушка наиболее влиятельных цехов объединялась после своей победы с частью патрициата и устанавливала новое олигар­хическое управление, действовавшее в интересах наиболее бога­тых горожан (Аугсбург и др.).

Начало разложения цехового строя. В XIV—XV вв. роль цехов во многом изменилась. Их консерватизм, стремление увековечить мелкое производство, традиционные приемы и орудия труда, по­мешать техническим усовершенствованиям из-за боязни конку­ренции превратили цехи в тормоз прогресса и дальнейшего роста производства. По мере роста производительных сил, расширения внутреннего и внешнего рынка конкуренция между ремесленни­ками внутри цеха неизбежно возрастала.

Отдельные ремесленни­ки вопреки цеховым уставам расширяли свое производство, меж­ду мастерами развивалось имущественное и социальное неравен­ство. Владельцы крупных мастерских начали давать работу более бедным мастерам, снабжали их сырьем или полуфабрикатами и получали готовые изделия. Из среды прежде единой массы мел­ких ремесленников и торговцев постепенно выделилась зажиточ­ная цеховая верхушка, эксплуатировавшая мелких мастеров.

Расслоение внутри цехового ремесла выражалось также в разде­лении цехов на более сильные, богатые («старшие», или «боль­шие») и более бедные («младшие», «малые») цехи. Так происхо­дило в первую очередь в наиболее крупных городах: Флоренции, Перудже, Лондоне, Бристоле, Париже, Базеле и др. Старшие цехи начинали господствовать над младшими и эксплуатировать их, так что члены младших цехов подчас утрачивали свою экономи­ческую и правовую самостоятельность и фактически превраща­лись в наемных рабочих.

Положение учеников и подмастерьев, их борьба с мастерами.

В положение угнетаемых со временем попали также ученики и подмастерья. Первоначально это было связано с тем, что обуче­ние средневековому ремеслу, которое происходило путем прямой передачи навыков, оставалось длительным. В разных ремеслах этот срок колебался от 2 до 7 лет, а в отдельных цехах достигал 10—12 лет. В этих условиях мастер мог долго и с выгодой пользо­ваться бесплатным трудом своего уже достаточно квалифициро­ванного ученика.

Цеховые мастера все сильнее эксплуатировали и подмастерьев. А продолжительность их рабочего дня была обычно очень вели­ка — 14-16, а иногда и 18 часов. Судил подмастерьев цеховой суд, т.е. опять-таки мастера. Цехи контролировали быт подмастерьев и учеников, их времяпрепровождение, траты, знакомства. В XIV—XV вв., когда в передовых странах начался упадок и разло­жение цехового ремесла, эксплуатация учеников и подмастерьев приобрела постоянный характер. В начальный период существо­вания цеховой системы ученик, пройдя стаж ученичества и став подмастерьем, а затем проработав некоторое время у мастера и накопив небольшую сумму денег, мог стать мастером.

Теперь же доступ ученикам и подмастерьям к этому статусу фактически за­крывается. Началось так называемое замыкание цехов. Чтобы получить звание мастера, кроме свидетельств об обучении и от­личной характеристики требовалось уплатить крупный вступитель­ный взнос в кассу цеха, выполнить образцовую работу («шедевр»), устроить богатое угощение для членов цеха и т.д. Лишь близкие родственники мастера могли беспрепятственно вступить в цех. Большинство же подмастерьев превращались в «вечных», т.е., по сути дела, в наемных рабочих.

Для защиты своих интересов они создавали особые организа­ции — братства, компаньонажи, которые являлись союзами взаи­мопомощи и борьбы с мастерами. Подмастерья выдвигали эконо­мические требования: повышения заработной платы, уменьше­ния рабочего дня; они прибегали к таким острым формам борьбы, как забастовка и бойкот наиболее ненавистных мастеров.

Ученики и подмастерья составляли самую организованную и ква­лифицированную часть довольно широкого в городах XIV—XV вв. слоя наемных работников. В его состав входили также внецеховые поденщики и работники, ряды которых постоянно пополня­лись приходившими в города крестьянами, потерявшими землю, а также обедневшими ремесленниками, все еще сохранявшими свои мастерские. Этот слой составил уже элемент предпролетариата, который полностью сформировался позднее, в период ши­рокого и повсеместного развития мануфактуры.

По мере обострения социальных противоречий внутри средне­векового города эксплуатируемые слои городского населения на­чали открыто выступать против стоявшей у власти городской вер­хушки, в которую теперь во многих городах входила наряду с пат­рициатом и цеховая верхушка. В эту борьбу включалось и городское плебейство — самый низший и бесправный слой городского на­селения, лишенные определенных занятий и постоянного мес­тожительства деклассированные элементы, находившиеся вне феодально-сословной структуры.

В XIV—XV вв. низшие слои городского населения поднимают восстания против городской олигархии и цеховой верхушки в ряде городов Западной Европы: во Флоренции, Перудже, Сиене, Кёльне и др. В этих восстаниях, отражавших наиболее острые социаль­ные противоречия внутри средневекового города, значительную роль играли наемные работники.

Таким образом, в социальной борьбе, развернувшейся в средне­вековых городах Западной Европы, можно различить три основ­ных этапа. Сначала вся масса горожан боролась против феодаль­ных сеньоров за освобождение городов от их власти. Затем цехи повели борьбу с городским патрициатом. Позднее же разверну­лась борьба городских низов против богатых городских мастеров и купцов, городской олигархии.

Развитие торговли и кредитного дела в Западной Европе. Рост городов в Западной Европе способствовал в XI -ХУ вв. значи­тельному развитию внутренней и внешней торговли. Города, в том числе и небольшие, прежде всего формировали местный ры­нок, где осуществлялся обмен с сельской округой.

Но в период развитого феодализма более крупную роль — если не по объему, то по стоимости продаваемой продукции, по пре­стижу в обществе — продолжала играть дальняя, транзитная тор­говля. В XI—XV вв. такая межрегиональная торговля в Европе со­средоточивалась в основном вокруг двух торговых «перекрестков». Одним из них являлось Средиземноморье, служившее связующим звеном в торговле западноевропейских стран — Испании, Юж­ной и Центральной Франции, Италии — между собой, а также с Византией, Черноморьем и странами Востока. С ХII - ХIII вв., особенно в связи с крестовыми походами, первенство в этой тор­говле от византийцев и арабов перешло к купцам Генуи и Венеции, Марселя и Барселоны.

Главными объектами торговли здесь были вывозимые с Востока предметы роскоши, пряности, квасцы, вино, отчасти зерно. С Запада на Восток шли сукна и другие виды тка­ней, золото, серебро, оружие. Помимо прочих товаров в этой тор­говле фигурировало много рабов. Другой район европейской торговли охватывал Балтийское и Северное моря. В ней прини­мали участие северо-западные области Руси (особенно Нарва, Новгород, Псков и Полоцк), Польша и Восточная Балтика — Рига, Ревель (Таллин), Данциг (Гданьск), Северная Германия, Скандинавские страны, Фландрия, Брабант и Северные Нидерланды, Северная Франция и Англия. В этом районе торговали преиму­щественно товарами более широкого потребления: рыбой, солью, мехами, шерстью и сукном, льном, пенькой, воском, смолой и лесом (особенно корабельным), а с XV в. — хлебом.

Связи между обоими районами международной торговли осу­ществлялись по торговому пути, который шел через альпийские перевалы, а затем по Рейну, где было много крупных городов, втянутых в транзитный обмен, а также вдоль Атлантического по­бережья Европы. Большую роль в торговле, в том числе междуна­родной, играли ярмарки, широко распространившиеся во Фран­ции, Италии, Германии, Англии уже в XI—XII вв. Здесь велась оптовая торговля товарами повышенного спроса: тканями, кожей, мехом, сукнами, металлами и изделиями из них, зерном, вином и маслом.

На ярмарках во французском графстве Шампань, длив­шихся почти круглый год, в XII—XIII вв. встречались купцы из многих стран Европы. Венецианцы и генуэзцы доставляли туда дорогие восточные товары. Фламандские и флорентийские купцы привозили сукна, купцы из Германии — льняные ткани, чешские купцы — сукна, кожи и изделия из металла. Из Англии доставля­ли шерсть, олово, свинец и железо. В XIV—XV вв. главным цент­ром европейской ярмарочной торговли стал Брюгге (Фландрия).

Масштабы тогдашней торговли нб следует преувеличивать: она ограничивалась низкой производительностью труда, господством в деревне натурального хозяйства, а также беззакониями феода­лов и феодальной раздробленностью. Пошлины и всякого рода поборы взимались с купцов при переезде из владений одного се­ньора в земли другого, при переправе через мосты и даже речные броды, при проезде по реке, протекавшей во владениях того или иного сеньора. Знатнейшие рыцари и даже короли не останавливались перед разбойными нападениями на купеческие караваны.

Тем не менее, постепенный рост товарно-денежных отношений создавал возможность накопления денежных капиталов в руках отдельных горожан, прежде всего купцов и ростовщиков. Накоп­лению денежных средств также содействовали операции по обмену денег, необходимые в средние века вследствие бесконечного раз­нообразия монетных систем и монетных единиц, поскольку деньги чеканили не только государи, но и все сколько-нибудь видные сеньоры и епископы, а также крупные города.

Для обмена одних денег на другие и установления эквивалент­ной стоимости той или иной монеты выделилась особая профессия менял. Менялы занимались не только разменом монеты, но и пере­водом денежных сумм, из чего возникли кредитные операции.

С этим было обычно связано и ростовщичество. Разменные опе­рации и операции по кредиту вели к созданию специальных бан­ковских контор. Первые такие конторы возникли в городах Се­верной Италии — в Ломбардии. Поэтому слово «ломбардец» в средние века стало синонимом банкира и ростовщика и сохрани­лось позднее в наименовании ломбардов.

Самые большие кредитные и ростовщические операции осущест­вляла римская курия, в которую стекались громадные денежные средства из всех европейских стран.

Городские торговцы. Купеческие объединения. Торговля наряду с ремеслом составляла экономическую основу средневековых горо­дов. Для значительной части их населения торговля являлась основ­ным занятием. В среде профессиональных торговцев преоблада­ли мелкие лавочники и разносчики, близкие к ремесленной сре­де. Элиту составляли собственно купцы, т.е. богатые торговцы, преимущественно занимавшиеся дальним транзитом и оптовыми сделками, разъезжавшие по разным городам и странам (отсюда другое их название — «торговые гости»), имевшие там конторы и агентов.

Нередко именно они становились одновременно банкирами и крупными ростовщиками. Наиболее богатыми и влиятель­ными были купцы из столичных и портовых городов: Константи­нополя, Лондона, Марселя, Венеции, Генуи, Любека. Во многих странах в течение длительного времени купеческую верхушку со­ставляли иноземцы.

Уже в конце раннего средневековья появились и затем широко распространились объединения купцов одного города — гильдии. Подобно ремесленным цехам, они обычно объединяли купцов по профессиональным интересам, например, путешествующих в одно место или с одинаковыми товарами, так что в больших городах было по нескольку гильдий. Торговые гильдии обеспечивали сво­им членам монопольные или привилегированные условия в тор­говле и правовую защиту, оказывали взаимопомощь, были рели­гиозными и военными организациями. Купеческая среда каждого города, как и ремесленная, была объединена родственными и корпоративными связями, к ней подключались и купцы из других городов. Обычными стали так называемые «торговые дома» — се­мейные купеческие компании. В средние века расцвела и такая форма торгового сотрудничества, как различные паевые товари­щества (складничество, компаньонаж, комменда). Уже в XIII в. возник институт торговых консулов: для защиты интересов и личности купцов города посылали своих консулов в другие города и страны. К концу XV в. появилась биржа, где заключались коммерческие контракты.

Купцы разных городов иногда также ассоциировались. Самым значительным таким объединением стала знаменитая Ганза — торгово-политический союз купцов многих германских и запад­нославянских городов, который имел несколько филиалов и дер­жал в руках североевропейскую торговлю до начала XVI в.

Купцы играли большую роль в общественной жизни и жизни города. Именно они управляли в муниципалитетах, представляли города на общегосударственных форумах. Они оказывали влия­ние и на государственную политику, участвовали в феодальных захватах и колонизации новых земель.

Зачатки капиталистических отношений в ремесленной среде. Успе­хи развития внутренней и внешней торговли к концу XIV—XV вв. привели к росту торгового капитала, который накапливался в ру­ках купеческой верхушки. Торговый, или купеческий (как и рос­товщический), капитал представляет собой древнейшую свобод­ную форму капитала. Он действовал в сфере обращения, обслу­живая обмен товаров и в рабовладельческом, и в феодальном, и в капиталистических обществах. Но на определенном уровне раз­вития товарного производства при феодализме, в условиях разло­жения средневекового ремесла торговый капитал начал постепенно проникать в сферу производства.

Обычно это выражалось в том, что купец закупал оптом сырье и перепродавал его ремесленни­кам, а затем скупал у них готовые изделия для дальнейшей про­дажи. Малообеспеченный ремесленник попадал в зависимое от купца положение. Он отрывался от рынка сырья и сбыта и был вынужден продолжать работу на торговца-скупщика, но уже не как самостоятельный товаропроизводитель, а в качестве факти­чески наемного рабочего (хотя нередко и продолжал работать в своей мастерской). Проникновение в производство торгово-ростовщического капитала послужило одним из источников капита­листической мануфактуры, которая зарождалась в недрах разлага­ющегося средневекового ремесла. Другим источником зарожде­ния раннекапиталистического производства в городах было отмеченное выше превращение учеников и подмастерьев в по­стоянных наемных рабочих, не имеющих перспективы выбиться в мастера.

Однако значение элементов капиталистических отношений в городах XI—XV вв. не следует преувеличивать. Их возникновение происходило лишь спорадически, в немногих наиболее крупных центрах (преимущественно в Италии) и в наиболее развитых от­раслях производства, в основном в сукноделии (реже в горно­металлургическом деле и некоторых других производствах). Раз­витие этих новых явлений раньше и быстрее происходило в тех странах и в тех отраслях ремесла, где имелся по тем временам широкий внешний рынок сбыта, побуждавший к расширению производства, вложению в него значительных капиталов.

Но все это еще не означало формирования капиталистического уклада. Характерно, что даже в крупных городах Западной Европы зна­чительная часть капиталов, накопленных в торговле и ростовщи­честве, вкладывалась не в расширение промышленного производ­ства, а в приобретение земли и титулов: владельцы эти капиталов стремились войти в состав господствующего слоя феодалов.

Развитие товарно-денежных отношений и перемены в социально-экономической жизни феодального общества. Города как основ­ные центры товарного производства и обмена оказывали все воз­раставшее и многостороннее влияние на феодальную деревню. Крестьяне все чаще стали обращаться к городскому рынку для приобретения предметов повседневного потребления: одежды, обуви, металлических изделий, утвари и недорогих украшений, а также для сбыта изделий своего хозяйства.

Вовлечение в торго­вый оборот продукции пашенного земледелия (хлеба) происхо­дило несравненно медленнее, чем изделий городских ремеслен­ников, и медленнее, чем продукции технических и специализи­рованных отраслей сельского хозяйства (лен-сырец, красители, вино, сыр, сырые шерсть и кожа и т. п.), а также изделий сель­ских ремесел и промыслов (особенно пряжи, льняных домотка­ных материй, грубых сукон и др.).

Эти виды производства посте­пенно превращались в товарные отрасли деревенского хозяйства. Возникало и развивалось все больше местных рынков, что рас­ширяло сферу воздействия городских торжищ и стимулировало образование внутреннего рынка, связывающего различные облас­ти каждой страны более или менее прочными экономическими отношениями, что было основой централизации.

Расширявшееся участие крестьянского хозяйства в рыночных связях усилило рост в деревне имущественного неравенства и со­циального расслоения. Из крестьян выделяется, с одной стороны, зажиточная верхушка, а с другой — многочисленные деревенские бедняки, иногда вовсе безземельные, живущие каким-либо ре­меслом или работой по найму, в качестве батраков у феодала или у богатых крестьян. Часть этой бедноты, подвергавшейся эксплу­атации со стороны не только феодалов, но и своих более зажи­точных односельчан, постоянно уходила в города в надежде об­рести более сносные условия существования. Там она вливалась в среду городского плебейства. Иногда в города переселялись и зажиточные крестьяне, стремившиеся накопленные средства ис­пользовать в торгово-промышленной сфере.

В товарно-денежные отношения втягивалось не только крес­тьянское, но и господское хозяйство, что вело к значительным изменениям отношений между ними, а также в структуре сеньо­риального землевладения. Наиболее характерным для большин­ства стран Западной Европы был путь, при котором развивался процесс коммутации ренты: замена отработочной и большей час­ти продуктовой рент денежными платежами.

При этом феодалы фактически перелагали на крестьян все заботы не только по про­изводству, но и по сбыту сельскохозяйственных продуктов, обыч­но на ближнем, местном рынке. Такой путь развития постепенно приводил в XIII—XV вв. к ликвидации домена и раздаче всей зем­ли феодала в держание или аренду полуфеодального типа. С лик­видацией домена и коммутацией ренты было связано и освобож­дение основной массы крестьян от личной зависимости, которое завершилось в большинстве стран Западной Европы в XV в. Ком­мутация ренты и личное освобождение в принципе были выгод­ны для крестьянства, обретающего большую хозяйственную и лич­но-правовую самостоятельность.

Однако нередко в этих условиях экономическая эксплуатация крестьян возрастала или принимала обременительные формы — из-за повышения их платежей в пользу феодалов и увеличения различных государственных повинностей.

В некоторых областях, где складывался широкий внешний ры­нок для сельскохозяйственных продуктов, связь с которым была под силу только сеньорам, развитие шло другим путем: здесь фе­одалы, напротив, расширяли домениальное хозяйство, что вело к увеличению барщины крестьян и к попыткам укрепить их лич­ную зависимость (Юго-Восточная Англия, Центральная и Вос­точная Германия, ряд областей Северной Европы и др.).