Праязык человечества - факт или миф?

Прамировой язык — гипотетический предок всех существующих в мире языков, древний язык, от которого произошли все современные живые языки и языковые семьи, а также известные мёртвые языки, подобно тому, как широко признанный праиндоевропейский язык, реконструированный лингвистами, является предком всех индоевропейских языков.

Сквозь тьму тысячелетий

В самом начале нашего века датский ученый Хольгер Педерсен выступил со смелой гипотезой, предполагавшей древнее родство индоевропейских, семито-хамитских, уральских и ряда других языков и языковых семей Евразии. Согласно Педерсену, все они образуют огромную «сверхсемью», все они восходят к одному «прапраязыку» — ностратическому. Термин был образован от латинского ностер, означающего «наш».

Гипотеза Педерсена основывалась главным образом на совпадении личных местоимений в языках, относящихся к разным семьям. Например, по-мордовски мон, тон, сон означает «я», «ты», «он», А по-французски — слова сходного звучания означают «мой», «твой», «его». А ведь мордовский язык относится не к индоевропейской, а к уральской семье языков!

Вслед за Педерсеном многие ученые стали отыскивать общие корни в языках различных семей. Их поиски были щедро вознаграждены. Например, оказалось, что слово со значением «имя» звучит сходно у индоевропейцев, юкагиров, кушитов, финно-угров и т. д. Но, быть может, это просто случайные совпадения? Или заимствования из языка в язык? Как определить действительные следы древнего родства, если они уходят в глубь тысячелетий? Если распад индоевропейского праязыка начался около шести тысяч лет назад, то распад ностратического праязыка должен был начаться на много тысяч лет раньше!

Советский лингвист А. Б. Долгопольский подсчитал, что вероятность случайного совпадения корней в ностратических языках ничтожно мала. А это говорит о том, что корни совпадают не в силу случайности, а в силу закономерности. Закономерности, являющейся результатом древнейшего родства языков.

Правда, А. Б. Долгопольский считает термин «ностратические (“нашенские”) языки» не очень удачным. Лишь индоевропейцы, уральцы и другие народы, говорящие на этих языках, могут считать их своими, «нашенскими». А «что же, прикажете малайцам, китайцам, конголезцам называть эти языки “вестратическими” (“вашенскими”)? — писал Долгопольский, предлагая термин “борейские” языки (от греческого “бореас” — “север”). — Ведь на карте мира наша сверхсемья занимает более или менее северный ареал. Существует же термин “австрические языки” (по-латыни “южные”), объединяющий австроазиатские, малайско-полинезийские и некоторые другие языки, расположенные по большей части южнее борейских».

Если ностратическое, или борейское, родство существовало, то между отдельными семьями языков должны быть законы звуковых соответствий. Каждому звуку в индоевропейском праязыке должны отвечать совершенно определенные звуки в уральском, картвельском и других праязыках. Таким образом, методика сравнительно-исторического языкознания остается прежней, но меняется масштаб сопоставлений: отныне на правах отдельных языков или ветвей выступают целые семьи языков, сравниваются праязыки.

Когда Долгопольский приступил к поиску «формул соответствий» между праязыками, выяснилось, что другой советский ученый, В. М. Иллич-Свитыч, совершенно самостоятельно пришел к тем же выводам, что и Долгопольский. Отказавшись от попарного сравнения, В. М. Иллич-Свитыч стал сопоставлять сразу несколько языковых семей. И вывел строгие формулы соответствия звуков индоевропейского, уральского и других праязыков. То есть показал, как древнейшие корни борейского прапраязыка расщеплялись и давали корни в индоевропейском, уральском, картвельском и других праязыках.

В 1966 году Иллич-Свитыч, которому было всего лишь тридцать два года, трагически погиб в результате дорожного происшествия. Надо полагать, что имя его войдет в историю языкознания XX века так же, как в историю науки XIX века вошли имена Боппа, Раска, Гримма и других создателей сравнительно-исторического языкознания.

Открытие формул звукосоответствий борейских языков для науки нашего столетия является, видимо, тем же, чем было для науки прошлого века открытие законов звуковых соответствий в языках и группах индоевропейской семьи. Такое изучение — на уровне целых языковых семейств — открывает широкие перспективы не только для лингвистики, но и для других наук о человеке: археологии, древнейшей истории, этнографии, антропологии. Мы получаем возможность заглянуть в глубины времен, относящихся к окончанию ледникового периода, к XIII, а то и к XV тысячелетию до н. э., когда, по всей вероятности, и начался распад на отдельные ветви-семьи борейской «сверхсемьи».

Какие же ветви входят в состав борейского древа? Индоевропейская, семитохамитская, картвельская, дравидийская, уральская, тюркская, монгольская, тунгусо-маньчжурская, чукото-камчатская семьи, юкагирский, корейский языки — вот какой список предлагают сторонники ностратического языкознания, вот какие ветви борейского древа называют они. Профессор Г. Б. Джаукян из Еревана показал, что, возможно, борейскими являются и языки древних жителей Передней Азии и Кавказа, хурритов и урартов (образующие хурри-урартскую семью). Судя по новейшим исследованиям, сюда же относятся эламский, нивхский, японский, а возможно, и эскимосо-алеутские языки. В них есть черты, свойственные остальным борейским языкам, но есть и различия, вызванные, возможно, своеобразной историей этих народов.

Баски, буриши, кавказцы

Где находилась прародина борейских языков? Из какого района нашей планеты распространились они в Южную Индию и на Чукотку, в Корею и на Британские острова, в Эфиопию и на Таймыр? Пока что этого мы не знаем. Но, скорее всего, прародина борейцев находилась где-то в районе Передней Азии.

Отсюда, когда льды освобождали из своего плена Северную и Центральную Европу, Урал и Сибирь, началось расселение борейских племен.

Одна семья, индоевропейская, сформировавшись в Малой Азии, ушла на Балканы и в Центральную Европу. Позднее одна из ее ветвей, индоиранская, распространилась в степях Южной России, достигла Средней Азии, и оттуда через Афганистан проникли в Индию легендарные «арьи». Вероятно, где-то рядом с индоевропейской «колыбелью» находилась и «колыбель» семитских языков (иначе не объяснить большое число заимствований в индоевропейском праязыке из семитского праязыка).

Лингвистов, обнаруживших черты родства алтайских и в особенности уральских языков с дравидийскими, смущало одно обстоятельство: как объяснить его, если уральцы живут в Сибири и на севере Европы, а дравиды — на юге Индостана?

Ностратическая гипотеза объясняет это так: прапредки дравидов и уральцев жили вместе где-то в районе Ирана или Средней Азии, где была колыбель «восточнонострати-ческих» языков (алтайских, уральских, дравидийских и эламского языка). Предки эламцев остались на юго-западе нынешнего Ирана, предки дравидов двинулись на восток, в долину Инда и дальше на юг Индии, вытесняя наречия коренных обитателей Индостанского полуострова. Быть может, языки жителей Андаманских островов — последние остатки этих «палеоиндийских» наречий.

С точки зрения ностратики единой урало-алтайской, а возможно, даже и алтайской, семьи не существует. Сходство уральских, тюркских, тунгусо-маньчжурских, монгольских языков объясняется, во-первых, их борейским происхождением, во-вторых, «восточноностратической» зоной возникновения всех этих языков (так же как и для эламо-дравидийских), в-третьих, многовековыми контактами между собой, в-четвертых, возможно, наличием общего урало-сибирского субстрата. Предки эламцев и дравидов оказались в Иране и в Индии, а предки уральцев, монголов, тюрков, тунгусо-маньчжурских народностей ушли на северо-восток и север, на Урал и в Сибирь.

Самое короткое путешествие от своей «ностратической прародины» совершили носители картвельских, семитских и эламского языков. В каком бы районе Передней Азии ни помещать эту прародину, Грузия, Ближний Восток и юго-запад Ирана в любом случае оказываются очень близки. А самый длинный путь проделали чукото-камчатские языки, пройдя через всю Азию и очутившись на самой ее северо-восточной оконечности.

Среди настоящего океана борейских языков, разлившегося по Евразии, есть отдельные островки: изолированные языки, не входящие, насколько можно сейчас судить, в число ностратических. В Пиренейских горах — это язык басков. Правда, совсем недавно австрийский лингвист Ганс Мукаровский привел сходные местоимения, падежные показатели и кое-какие корни в баскском, берберском и других семито-хамитских языках; но гипотеза эта довольно спорна, как, впрочем, и остальные гипотезы, пытающиеся доказать родство языка басков с другими языками мира. На Кавказе такими «островками» являются абхазо-адыгские языки и языки нахско-дагестанской семьи. В горах Гиндукуша — это наречия вершикцев и буришей, именуемых еще хунза. Народность хунза является мировым рекордсменом по долгожительству среди народов нашей планеты.

Вершикское и буришское наречия считают иногда лишь диалектами одного языка — бурушаски. Со всех сторон этот язык окружен обычными индоевропейскими языками: кашмири, памирскими и т. д. (входящими в состав индоиранских). Но язык бурушаски не принадлежит ни к индоиранской группе, ни вообще к индоевропейской семье языков. И даже в борейскую «сверхсемью» его пока нельзя включить — он стоит, видимо, особняком.

Быть может, и язык басков, и язык бурушаски, и некоторые языки Кавказа — это последние «острова», сохранившиеся в труднодоступных горах? Когда-то от Атлантики до Гималаев говорили на древнейших «доборейских» языках, Затем они были вытеснены борейскими, а названные выше «острова» являются остатками языков древнейших обитателей Евразии?

И баскский и кавказские языки, за исключением картвельских, в ностратическую сверхсемью, насколько можно сейчас судить, вероятно, включить нельзя. И очень важно выяснить, есть ли общие корни, общие грамматические суффиксы и другие показатели у басков, буришей и в языках кавказских неностратических народов.

Немецкий ученый Г. Бергер нашел, что названия отдельных культурных растений в языках Средиземноморья совпадают с названиями этих растений в языке бурушаски. Быть может, древние земледельческие культуры от Атлантики до Гималаев созданы родственными народностями?

Мы уже говорили о палеоавстралийцах, палеоазиатах, палеоафриканцах. Здесь же можно употребить термин «палеоевразийцы» — термин, который объединяет неностра-тические языки басков, буришей и кавказцев. Являются ли эти языки действительно родственными друг другу? Или же на самом деле их объединяет только то, что они не являются ностратическими, подобно тому, как мы зовем «папуасскими» не обнаруживающие признаков родства друг с другом языки на том лишь основании, что они не австронезийские? Пока что на этот вопрос мы не имеем точного ответа. Гипотез о родстве баскского, кавказского, бурушаски — а также родстве их с некоторыми исчезнувшими языками Средиземноморья — существует множество, но ни одна из них не является доказанной, да и сколько-нибудь убедительной. Ведь когда речь идет о родстве, восходящем к событиям многотысячелетней давности, сопоставлять надо не языки, а праязыки, древнейшее состояние языков.

Между тем реконструкции прабаскского, прабуришского, праабхазо-адыгского языков никто еще не сделал, а над реконструкцией предка нахско-дагестанских языков работа еще только начата.

К палеоевразийским языкам некоторые ученые пытаются отнести и кетский язык, хотя говорят на нем за тысячи километров от Гиндукуша, Кавказа, Пиренейских гор.

Кеты — это маленькая, около одной тысячи человек, народность, живущая в нашей стране в низовьях реки Енисей и на ее притоках — реках Сым, Елогуй, Курейка, Подкаменная Тунгуска.

Енисейское чудо

Внешний облик кетов резко отличается от облика других сибирских народов. Соседи кетов — якуты, эвенки, селькупы, ханты — это типичные представители монголоидной расы. Палеоазиаты, эскимосы и чукчи образуют особую арктическую ветвь монголоидной расы. А кеты сочетают в своем облике черты европеоидов (довольно часто голубые глаза, иногда светлые волосы) и индейцев Америки (орлиный нос, «индейские скулы», особый разрез глаз). Язык же кетов и близкие к нему другие енисейские языки не имеют ничего общего с языками соседних народов, и не удалось пока заметить надежных признаков его родства с какими-либо другими языками мира.

Кетский язык очень своеобразен. Например, в нем существует необычайно сложная система спряжения глаголов. И многие десятки из них спрягаются по-своему, не так, как остальные. В 1971 году профессор Томского университета А. П. Дульзон получил Государственную премию за монографию, посвященную кетской грамматике. Значительная часть этой грамматики посвящена глаголу.

«Летнее передвижение по реке на лодках обозначается у кетов совсем иным глаголом, чем зимнее движение по льду, — пишет другой советский исследователь, Е. А. Крейнович. — Зимние и летние передвижения кетов вниз по реке также обозначаются различными глаголами. И глагол, обозначающий передвижение вниз по реке на лодке в летнее время, образуется по-разному, в зависимости оттого, обозначается ли движение вниз по Енисею и его крупным притокам, например Подкаменной Тунгуске, или же по мелким речкам, впадающим в Енисей или его притоки!»

Кеты появились на нижнем Енисее сравнительно недавно. Еще в XVII–XVIII веках их предки жили гораздо южней, в районе теперешних Енисейска, Красноярска, Ачинска. Собственно говоря, кетский язык, который является родным для девятисот кетов (остальные кеты перешли на русский) — это лишь один из языков, когда-то распространенных по течению Енисея, вплоть до его истоков, а также в верховьях рек Кеть и Чулым, притоков Оби. Путешественники и ученые XVIII века смогли составить небольшие словари ныне исчезнувших аринского, ассанского, пумпокольского, коттского языков, родственных кетскому. Они образуют особую семью — енисейскую. Кроме кетского, сохранился и еще один енисейский язык — югский. Им владеет… 8 человек, живущих в русских селах Ворогово и Ярцево, расположенных на сотню километров южнее кетских селений.

Большинство енисейских языков исчезло не потому, что носители их вымерли. Просто после того, как верховья Енисея заняли тюркские народы, часть енисейцев, предки нынешних кетов, ушла по течению великой сибирской реки на север. А те, кто остался, постепенно смешались с пришельцами и стали говорить по-тюркски. Видимо, потомки тюркизованных енисейцев есть среди современных хакасов (наряду с тюркизованными потомками самодийцев). Возможно, такое же происхождение имеют и шорцы, живущие на территории, граничащей с Хакасской и Горно-Алтайской автономными областями. В Туве многие названия рек могут быть объяснены лишь с помощью енисейских языков. Значит, и здесь до прихода тюрков жили когда-то племена, родственные кетам. Они, вероятно, участвовали в образовании тувинского народа.

Значит, родина енисейских языков — Саянские горы? Есть много фактов, говорящих о том, что и сюда, как позднее в низовья Енисея, предки кетов пришли откуда-то с юга.

Не так давно профессор Пуллиблэнк, один из лучших в мире знатоков китайско-тибетских языков, выступил с сенсационной гипотезой. Сравнив дошедшие до нас в китайских текстах слова языка хунну, которые считались предками тюрков, с енисейскими словами, он пришел к выводу, что хунну говорили на енисейском языке! Хуннские и енисейские слова со значением «сын», «камень», «молоко», «лошадь» звучат очень похоже. Но большинство историков считают все-таки, что нельзя ставить знак равенства между древними хунну и енисейцами. Скорее всего, предки кетов входили в состав огромной державы хунну, наряду с предками тюрков, монголов, а возможно, и других народов.

Ряд советских и зарубежных ученых склонны видеть в енисейцах, в последних их представителях — кетах — один из «островков» древнейших палеоевразийцев наряду с кавказцами, буришами и басками. Между прочим, в этих неборейских языках есть кое-что общее и в грамматике и в словаре. Например, корень со значением «вода». В борейском прапраязыке он звучал, как wete, в индоевропейском языке изменился в wodor (отсюда русское вода, хеттское ватар, немецкое Wasser, английское water). В уральском праязыке он дал звучание wete (отсюда эстонское веси, венгерское виз) и т. д. А вот в языке басков вода называется словом ур. В енисейских же языках это же слово звучит как ул или ур. Так что в будущем, быть может, окажется, что два удивительных языка — баскский и кетский — родственны друг другу. Но пока что доказательств мало.

Были попытки найти следы родства енисейских языков с наречиями Тибета, а также с австрическими языками. Впрочем, и здесь пока что убедительных результатов не получено: есть только отдельные совпадения. Крайне интересно было бы поискать связи енисейской семьи с языками Нового Света. Индейцы, как считают антропологи, являются большой ветвью монголоидов. И все-таки многие признаки, например характерный орлиный нос, резко отличают коренных жителей Нового Света от типичных монголоидов (но не цвет кожи — лишь у немногих индейских племен она бронзово-красная, у большинства же индейцев кожа имеет смуглую окраску). Ученые объясняют это тем, что заселение Америки произошло очень давно, еще в те времена, когда монголоидная раса полностью не сформировалась. И лишь некоторые народности Азии сохранили древнейший расовый тип: к ним относятся кеты и некоторые малые народности Тибета.

С этой интересной гипотезой антропологов перекликаются и гипотезы лингвистов, которые пытаются найти черты сходства между языками индейцев Америки, кетскими и тибетскими наречиями. Выдающийся исследователь народов Сибири В. Г. Богораз полагал, что язык кетов — это крайнее западное звено цепи, соединяющее палеоазиатские языки (нивхский, айнский и т. д.) с австрическими и тибетскими и далее — до индейских языков Нового Света. Американский ученый Коллинз предположил, что кеты — остаток древнего тибетского населения, от которого произошли индейцы-атапаски. Профессор Н. М. Холмер считает, что некогда существовал палеоевразийский языковый тип, следы которого обнаруживаются на пространстве от Пиренеев до Берингова пролива. Он предполагает связь баскских, кавказских, бурушаски, енисейских, палеоазиатских языков между собой и пытается проследить родственные связи их с индейскими языками Америки.

Правда, мост к языкам Нового Света пытались перекинуть не только с помощью кетского и палеоазиатских (нивхского, ительменского) языков. Около полувека назад американский лингвист Э. Сепир высказал предположение, что языки атапасков и некоторых других индейских племен, населяющих северо-западный угол Америки, родственны китайско-тибетским. Известный американист Поль Риве находил черты близости между австронезийскими языками (особенно теми, на которых говорят в Меланезии) и языками индейцев Калифорнии. Он же нашел ряд совпадений в словарях языков Австралии, индейцев Огненной Земли и Патагонии. Прославленный путешественник Тур Хейердал находит следы языков индейцев Южной Америки в географических названиях острова Пасхи и других островов Полинезии.

Все эти гипотезы, хотя подчас и чересчур смелы, но все же опираются на какое-то историческое и лингвистическое обоснование. Кроме них, существует огромное количество совсем фантастических предположений. Языки индейцев Америки сближают с шумерским, финикийским, древнегреческим, хеттским, санскритом, с языками гвинейского побережья Африки. Причем находят здесь ряд кажущихся поразительными совпадений. Например, по-гречески «теос» означает «бог», а в языке индейцев Центральной Америки «бог» передается словом «теотль».

Однако совпадения отдельных слов в языках Старого и Нового Света не покажутся поразительными, если учесть, что до того, как европейцы начали колонизацию Америки, здесь говорили на… 2 тысячах различных языков! Да и теперь, несмотря на то, что численность индейских племен резко сократилась, все-таки в Новом Свете существует не менее тысячи индейских наречий. И подыскать в них слова, совпадающие по звучанию и значению со словами языков Старого Света (а их тоже огромное число!) не так-то уж и трудно.

А если сопоставлять не просто отдельные языки Старого и Нового Света, а праязыки, древнейшие формы, и отыскивать в близких по смыслу словах не просто случайные созвучия, а регулярные звуковые соответствия? И не в одном-двух, а в сотнях корней?.. К сожалению, такая работа пока что неосуществима, ибо до сих пор нет реконструкции большинства праязыков индейцев Америки. Потому-то ученые и не знают, восходят ли все индейские наречия к одному единому праязыку или же разделяются на несколько самостоятельных семей. Причем разные лингвисты насчитывают и разное число этих семей — от пяти до нескольких сотен!

Две тысячи языков Америки

В некоторых книгах языки Нового Света классифицируются так: «1. Языки Северной Америки. 2. Языки Центральной Америки. 3. Языки Южной Америки». Но с таким же успехом можно разделить языки Старого Света на языки Европы, языки Африки, языки Азии. Такое чисто географическое деление не имеет ничего общего с лингвистическим. Некоторые семьи языков, например семитохамитская, расположены на двух материках; индоевропейские языки распространились по всем континентам земного шара. Родственные друг другу языки Нового Света мы находим и в Северной и в Центральной Америке, другие — и в Центральной Америке и в Южной. Ведь и здесь, как и в Старом Свете, происходили великие переселения народов. Например, наречия атапасков встречаются от берегов Ледовитого океана до Мексиканского залива. Народы чибча есть и в Центральной и в Южной Америке.

Изучение индейских языков началось в начале прошлого века. На первых порах лингвисты просто регистрировали их, составляли элементарные словари, наносили на карту различные диалекты и языки. Потом возник вопрос о группировке многочисленных индейских наречий. Но когда ученые попробовали подойти к ним с мерками родства, выработанными при изучении индоевропейских, тюркских, уральских языков, то оказалось, что в Новом Свете существует чудовищно большое число самостоятельных семей. В одной только Мексике 19 — почти столько, сколько во всей Евразии!

На территории Евразии происходили великие переселения народов, возникали империи и цивилизации, в течение веков и тысяч лет происходили культурные и торговые контакты. И все же, несмотря на столь бурную историю, языковых семей здесь немного. Вряд ли история Нового Света была более насыщена событиями, чем бурная история Евразии. Почему же в Америке мы находим такую языковую раздробленность, настоящий калейдоскоп языков и языковых семей?

Антропологи, этнографы, археологи говорят о том, что, возможно, Новый Свет был заселен из Азии не одной, а несколькими волнами переселенцев. Но откуда взялись десятки языковых семей в Америке? Причем не родственных языкам Старого Света! Гипотеза о том, что языки сформировались уже в самой Америке, конечно, невероятна. Люди, пришедшие в Новый Свет, безусловно приносили свой язык.

Заселение Австралии произошло примерно в столь же древнюю эпоху, что и заселение Америки: 20–30 тысяч лет назад. Между тем австралийские языки родственны друг другу. Быть может, все-таки удастся установить и древнее родство всех индейских наречий? Только для этого нужно провести массовое сравнение корней, суффиксов разных языковых семей, отыскать следы очень древних родственных связей.

Пользуясь такой методикой, Дж. Гринберг свел все многообразие языков Тропической Африки к трем сверхсемьям — палеоафриканской, нило-сахарской и конго-кордофанской. По этому же принципу идет укрупнение и языков Новой Гвинеи. Индейские наречия также объединяются в макросемьи. Профессор университета Мехико американец М. Свадеш на XXXIV конгрессе американистов предложил сгруппировать индейские языки всего лишь в пять сверхсемей, причем и между ними нашел отдаленные связи. По его мнению, языки Нового Света отделились от языков Евразии очень давно, около 40–50 тысяч лет назад. Затем, по мере заселения Америки, происходило дальнейшее дробление языков, возникали макросемьи, те, в свою очередь, на просто семьи, которые позже дробились на отдельные языки и диалекты.

В сверхсемью, названную макрокечуа, Свадеш включил большинство языков Тихоокеанского побережья Америки, Патагонии, Огненной Земли, а также языки народов кечуа и аймара, создавших в древности великую культуру Тиагуанако и цивилизацию инков, а ныне составляющих большинство населения в Андах. Кечуа — самый многочисленный из индейских народов Америки, их более 10 миллионов. Аймара — третий по численности индейский народ, их около полутора миллионов. В центральной части Мексики живет около 50 тысяч тарасков, говорящих на языке, совершенно не похожем на остальные языки Центральной Америки. Свадеш включил его в состав сверхсемьи макрокечуа, так же, как и язык индейцев племени суньи в Северной Америке.

Большая часть индейских языков, распространенных в необъятных джунглях бассейна Амазонки, включена американским ученым в сверхсемью, названную им макро-аравакской. Название же дано по племенам араваков, когда-то населявших Ямайку, Кубу и другие острова Вест-Индии, но зверски истребленных колонизаторами. К макро-аравакским Свадеш относит языки жителей чилийского побережья, воинственных арауканцев (сейчас их осталось около 300 тысяч), и языки древних жителей побережья Эквадора и северного Перу, мочика и чиму, создавших более тысячи лет назад высокую культуру, предшествовавшую цивилизации инков. В наши дни лишь небольшая группа индейцев говорит на этих языках. В эту сверхсемью включен и язык гуарани, второго по численности индейского народа Америки (около 2 миллионов человек), живущего в Парагвае. За несколько веков до вторжения европейцев в Америку аравакские языки занимали не только весь бассейн Амазонки, но и бассейн другой великой реки — Ориноко. Через острова и архипелаги Карибского моря проникли они и в Северную Америку, во Флориду. Но затем территория аравакских племен стала сокращаться, ибо началось распространение воинственных племен карибов или караибов (отсюда название Карибского моря). Они оттеснили араваков на Антильские острова, проникли далеко на запад, вплоть до склонов Анд и Тихоокеанского побережья Америки. Первоначально караибы жили где-то в центре Бразилии. Свадеш объединил караибские наречия вместе с языками индейцев намбиквара («длинноухие»), обитающих в самом сердце Южноамериканского материка, в одну караибскую макросемью.

Языки четвертой сверхсемьи, названной макромайя, распространены в Южной, Центральной, Северной Америке. Самая южная ее ветвь — языки чибча (на Панамском перешейке, в Колумбии, Эквадоре, Коста-Рике и Никарагуа). К народам этой языковой семьи принадлежал древний народ муиски, создавший одну из самых великих цивилизаций доколумбовой Америки. Центральная Америка является центром расселения великой семьи макромайя. Здесь, кроме индейцев майя, живут и другие народности, обладавшие самобытной культурой: ацтеки (науа), сапотеки, миштеки, хуастеки. Ацтеки говорят на языке ютоацтекской семьи. Северная ветвь макросемьи майя расселена на территории США. Это языки и диалекты племен команчей, шошонов, юта и других, чьи названия знакомы нам по «Песне о Гайавате» и названиям многих североамериканских штатов.

Наконец, последняя макросемья макрохока включает огромное количество индейских языков от острова Ньюфаундленд до полуострова Калифорния и от Флориды до острова Ванкувер. Наиболее многочисленны из них диалекты алгонкинов. В XVII веке, когда англичане и французы начали заселять Северную Америку, алгонкинские племена — делавары, могиканы, микмаки и другие — занимали обширную область Северной Америки, от Атлантического побережья до Скалистых гор. Именно с алгонкинами и столкнулись первые переселенцы из Старого Света. Различные индейские слова, вроде томагавк, вигвам, тотем, мокасины и т. д., знакомые нам по романам Фенимора Купера, заимствованы из алгонкинских диалектов. Языки гуронов и ирокезов входят в состав другой группы, названной сиу-хока — по названию языков хока, распространенных в Калифорнии и на севере Мексики, и языков сиу, обширной группы племен, в XVII–XVIII веках населявших бассейн Миссури и прерию от Канады до Арканзаса с севера на юг и от Миссисипи до Скалистых гор с запада на восток.

В настоящее время осталось очень мало индейцев сиу. Они загнаны в резервации и занимают крохотную часть территории США.

Свадеш включил в состав языков макросемьи хока и другие индейские языки, считавшиеся прежде изолированными. И все-таки в нее не вошли наречия атапасков, распространенные от Аляски до Мексики. Больше того: они вообще не вошли в состав какой-либо из пяти макросемей, ибо, по мнению Свадеша, их следует включить в особую трансконтинентальную сверхсемью, которая позволяет объединить между собой языковые семьи Старого и Нового Света.

Перекличка континентов

Индейские языки семьи на-дене, объединяющей языки тлинкит и хайда на Аляске и атапаскские языки, упомянутые выше, а также вакашские языки, распространенные на острове Ванкувер и соседнем участке Тихоокеанского побережья Канады, давно привлекали внимание лингвистов. А обычаи и культура народов, говорящих на этих языках, не менее тщательно изучались этнографами. Ведь именно среди этих жителей Нового Света, занимающих крайний северо-западный угол Америки и север Тихоокеанского побережья Америки, ученые пытаются отыскать древние связи с народами и языками Старого Света. По мнению Свадеша, семья на-дене, вакашские и язык племени кутене, живущего ныне в глубине Скалистых гор, в верховьях реки Колумбия, связаны древним родством с языками сверхсемьи макрохока, а та, в свою очередь, с остальными языками Америки (точнее, с остальными четырьмя сверхсемьями Нового Света). Но еще ближе они стоят к многочисленным языкам Старого Света. И поэтому их, по мнению Свадеша, следует включить в иную сверхсемью, объединяющую языки Америки, Азии, Европы, Австралии, Океании, которой можно условно дать название «трансконтинентальной».

В эту сверхсемью Свадеш включил почти все борейскке языки, за исключением индоевропейских и семитохамитских. Кроме того, в нее вошли кавказские языки и палеоевразий-ские «островки» (баски, кеты, буриши), языки нивхов и айнов, а также китайско-тибетская и австрическая семьи. В языках последней Свадеш находит связи с австралийскими и папуасскими, которые он объединяет в одну макро-австралийскую сверхсемью. Через дравидийские и картвельские языки наводится и другой мост, в Африку: они связываются с семитохамитскими, а те — с двумя большими семьями зинджских языков. От них, в свою очередь, мост перекинут к палеоафриканским языкам бушменов и готтентотов. Через язык басков и уральские трансконтинентальная сверхсемья связывается с индоевропейской.

Таким образом, может показаться, что Свадеш нашел ключ к тайнам единого происхождения всех языков мира. Ключ этот, как это выглядит на первый взгляд, лежит в методе «цепочек».

Увы, это не так. В действительности секрет «цепочек» Мориса Свадеша довольно прост. Как найти, например, цепочку, связывающую монгольские и тунгусо-маньчжурские языки с китайским? Очень просто — через корейцев и японцев. Свадеш не интересовался детальным исследованием этимологии (происхождения) отдельных слов, которые он использовал для сравнения. Поэтому, рассуждая о родственных связях корейского языка (или японского языка), он брал как исконные слова (в корейском и японском — это слова алтайского, т. е. ностратического происхождения), так и слова, проникшие из китайского. В своей статье «Лингвистические связи Америки и Евразии» он берет, например, корейское слово сим — «сердце» и японское синдзо — «сердце». Оба эти слова происходят из древнекитайского сим («сердце»). Он считает, что в корейском, японском есть слова, общие с тунгусо-маньчжурскими и монгольскими языками, а значит, корейский и японский родственны монгольским и тунгусо-маньчжурским (это верно). А с другой стороны, есть в корейском и японском слова, общие с китайским, а следовательно, корейцы и японцы якобы родственны по языку китайцам (а вот это-то и неверно). Дальше из неправильной посылки следует, по законам логики, неправильный вывод. Если язык А родствен языку Б, а язык Б родствен языку В, то языки А и В тоже родственны. Получается, будто монгольский и тунгусо-маньчжурский родственны китайскому.

Можно предложить и другие, отличные от «цепочек Свадеша», варианты объединения всех языков планеты в несколько сверхсемей и даже в одну сверхсверхсемью. Но все они несерьезны, какими бы увлекательными ни казались.

Когда мы углубляемся в праисторию, надо оперировать с праязыками семей, а не просто с отдельными современными языками, сравнивать древнейшие формы одного языка с подобными же корнями другого. В этом отношении ностратическая гипотеза выигрывает по сравнению с другими гипотезами «макрородства» языков. Поиски продолжаются.

Для всех лингвистов мира несомненно существование индоевропейской, уральской, тюркской, монгольской, тунгусо-маньчжурской, дравидийской, чукото-камчатской, картвельской, семитохамитской (афразийской) семей. Ностратическая гипотеза приводит веские доказательства в пользу того, что все эти семьи восходят к общему источнику (существовавшему во времена конца палеолита и начала среднекаменного века, мезолита, т. е. 11–13 тысяч лет назад). «Ностратическими», согласно этой гипотезе, являются и юкагирский, эламский, корейский, японский языки, которые не входят в состав какой-либо семьи языков. Возможно, такими же языками являются хурритский, урартский и эскимосо-алеутские языки, но их принадлежность к ностратической макросемье стоит под большим знаком вопроса.

Не так давно Отто Садовский, лингвист из Лос-Анджелеса, и молодой эстонский языковед Тийт Вийтсо сделали попытку связать с борейской сверхсемьей языков так называемые калифорнийско-пенутианские языки индейцев на Западе США. Попытка Мориса Свадеша перекинуть мост между языками Старого и Нового Света опиралась, главным образом, на черты сходства между языками семьи на-дене (тлинкит, хайда, атапасские) с китайско-тибетскими и между вакашскими языками в Америке и с теми языками Старого Света, которые называют ностратическими, или борейскими. И, быть может, в будущем окажется, что океан борейских языков не только залил пространства Евразии и Северной половины Африки, но и проник в Новый Свет.

На огромном пространстве Евразии, ныне занятом носителями ностратических языков, есть много изолированных языков, древних и современных, родство между которыми не доказано, несмотря на множество гипотез. Это язык басков в Пиренеях; вымершие «иберийские» языки Испании и Португалии; аквитанский и Лигурийский на Средиземноморском побережье Италии и Франции; пиктский в Шотландии; минойский на Крите; хаттский в Малой Азии. На Кавказе мы находим живые языки: абхазо-адыгские и нахско-дагестанские; в горах Гиндукуша — язык бурушаски; в Двуречье — давным-давно исчезнувший язык шумеров; в низовьях Енисея — кетский язык (последний остаток былых «енисейских» языков, распространенных прежде на большой территории. Связаны ли между собой все или некоторые из перечисленных языков, мы не знаем.

Возможно, особую сверхсемью — австрическую (подобную ностратической) образуют австронезийские, тайские и австроазиатские языки. Помимо них, на территории Восточной и Центральной Азии широко распространена китайско-тибетская семья языков. В Австралии аборигены говорят на языках одной большой семьи. Родство многочисленных языков Новой Гвинеи между собой не доказано. Неизвестно, родственны ли они «неавстронезийским» языкам Индонезии и Меланезии, а также исчезнувшему тасманийскому и андаманским языкам. Языки тропической Африки разделяются, согласно Гринбергу, на три сверхсемьи: нило-сахарскую, конго-кордофанскую и палеоафриканскую.

Наконец, полной загадкой являются языки индейцев Америки. Мы рассказывали о классификации, предложенной Морисом Свадешем. Однако обнаружилось, что в ней есть немало неточностей и даже прямых ошибок. Последние исследования американских ученых заставляют пересмотреть схему Свадеша. Среди важнейших языковых семей и макросемей (или сверхсемей), выделяемых в работах таких известных ученых, как Дж. Гринберг, Лонгейкр, Кребер, можно назвать семью на-дене (атапасские и другие языки), семью алгонкино-ритванскую, хока-сиу, юто-ацтекскую, отомангскую, пенутианскую. Эти языки распространены в Северной и Центральной Америке. В Южной Америке выделяют андо-экваториальную сверхсемью (куда входят языки кечуа, гуарани, аймара и многие другие), же-панокарибскую, чибчанскую сверхсемью и ряд других. Однако и эта классификация не окончательная.

Совершенно неизвестно и по сей день, как и каким образом соотносятся языки индейцев Америки с языками Старого Света. Хотя попыток показать их родство много (ведь Новый Свет, вне всякого сомнения, заселялся из Азии!), все они пока малоубедительны. Очень мало фактов пока что и в пользу гипотез, предполагающих связь некоторых языков Америки с ностратической, или борейской, сверхсемьей.

И совсем мало доказательств имеют гипотезы (а их было выдвинуто немало!), пытающиеся восстановить некий праязык всего человечества, заглянуть в те далекие времена, когда языки людей только-только начинали складываться.

Наша сегодняшняя «археология» языка позволяет проникать лишь очень недалеко в глубины праистории — на 10–13 тысяч лет. Но ведь это очень короткий отрезок времени по сравнению с тем, сколько существует род людской. И по мере того как мы углубляемся в праисторию, гипотезы становятся все более и более спорными, бездоказательными.

В поисках праязыка

Конечно, очень заманчиво было бы искать следы самого древнего праязыка, того, на котором изъяснялись прапрапредки людей еще во времена палеолита. Но… во-первых, мы еще очень плохо представляем себе даже антропологическую историю становления человека современного типа — homo sapiens, а тем более пути и этапы формирования древнейших языков (или языка?) человечества. И археология, и «археология» языков тут пока что бессильны. Правда, существует и еще один путь — заглянуть в глубины тысячелетий с помощью своего рода этнографии языков.

Многие народы и поныне сохраняют образ жизни наших далеких предков — людей каменного века. Мифы, обряды, общественный строй андаманцев и бушменов, австралийцев и веддов очень похожи. Значит, эти народности являются своеобразными живыми ископаемыми, они сохранили многие черты мышления первобытного человечества. Благодаря им ученым удается раскрыть смысл живописи художников палеолита, узнать о первых способах добывания огня или об охоте, с оружием, сделанным из камня. Нельзя ли с помощью языков, на которых говорят живые люди каменного века, попытаться узнать и о том, каков был язык первобытных людей много тысячелетий назад?

Пусть попытки установить родство между бушменскими, австралийскими, андаманскими и другими наречиями оказались безрезультатными. Слишком много времени прошло с тех пор, как человек стал заселять планету. Да при этом часть «первобытных современников» утратила свой родной язык. Ведды, например, перешли на один из индоевропейских, семанги и сенои — на австрические языки. Но если и материальная и духовная культуры их поразительно близки, то, возможно, и в языках мы увидим черты общности, некую «первобытность», пусть и не говорящую о родстве?

Однако все попытки отыскать первобытный язык окончились неудачей. Первое время считали, будто словари австралийцев, бушменов и т. д. включают очень мало разных слов. Позднее оказалось, что бедность словаря говорит лишь о плохих лингвистических знаниях его составителя. Бушмены или австралийцы тут ни при чем — они пользуются тысячами различных слов.

Полагали, что в словарях первобытных народов нет обозначений абстрактных понятий. Но и это оказалось выдумкой: наряду с десятками различных наименований для отдельных видов змей у австралийцев есть и общее слово, обозначающее «змею вообще». Правда, у них нет философских и научных терминов. Но это говорит не о языке, а лишь об уровне культуры. Когда-то этих терминов не было ни в немецком, ни в китайском, ни в других языках. Богатство или бедность словаря зависят от условий жизни, а не от первобытности или культурности самого языка.

Быть может, следы «первоязыка» удастся отыскать не в лексике, а в фонетике? Некоторые ученые полагали, что щелкающие звуки бушменов — свидетельство того архидревнейшего периода, когда человеческое общество от звуков-сигналов, свойственных животным, переходило к языку. Однако бушменская фонетика, наряду с абхазской, самая сложная и трудная в мире. Неужели, учась говорить, первобытный человек начал с таких труднопроизносимых звуков? Ведь речевой аппарат его был еще неразвит (массивная нижняя челюсть неандертальцев почти лишена подбородочного выступа — значит, членораздельная речь у них находилась в зачаточном состоянии). Вряд ли наши предки начинали с бушменских щелкающих или кавказских глоттализованных согласных (в аварском языке, например, есть 14 различных звуков к). Сложность фонетики — свидетельство не примитивности, а, наоборот, развитости речи.

Значит, речь первобытного человека походила на лепетные слова младенцев? В них, как правило, после согласного всегда следует гласный (мама, папа, дядя и т. д.). И так действительно легче говорить. Из языков земного шара подобную структуру имеют полинезийские языки и японский. Ни полинезийцев, ни тем более японцев никак уж не назовешь «живыми людьми каменного века». К тому же у полинезийцев эта особенность речи выработалась поздно, их праязык (австронезийский) не имел подобной структуры. Полинезийцы в течение сотен лет совершенствовали свою культуру, создали самобытные цивилизации на острове Пасхи и других океанийских островах. Неужели язык их в это же самое время «шел вспять», к первобытному лепету? Конечно, нет!

Нельзя считать удачными и попытки установить грамматику «первоязыка». Законы грамматики бушменских, австралийских, андаманских, индейских языков совершенно различны. В бушменских языках не различается глагол и существительное. Но ведь и в китайском тоже! В некоторых языках индейцев Северной Америки слово может «поглощать» другие слова в предложении, сливаясь с ними; оно образует неразделимый словокомплекс, слово-фразу. Однако подобное явление наблюдается и в языке шумеров, создателей древнейшей цивилизации на нашей планете.

Словом, нельзя в современных языках мира, как бы близко к палеолиту ни стояли по культуре их носители, искать следы первичной речи. Быт, верования, мифы, обычаи могут законсервироваться, остаться такими же (или почти такими же), как у отдаленнейших прапредков современного человека. Язык законсервироваться не мог: он развивался, обновлялась лексика, менялась фонетика и грамматика. Австралиец или бушмен мог делать орудия из камня так, как и его отец, и дед, и прадед, и прапрадед, Он мог веровать в тех же духов, поклоняться тем же идолам. Одного он не мог — говорить точно так же, как его отдаленные предки. Из года в год, незаметно для жизни одного поколения, происходят изменения в языке. Они не могут не происходить. И за бесчисленное множество поколений, сменившихся на Земле за долгие тысячелетия, несчетный раз менялся облик языков, будь это речь индоевропейцев или тех, кого мы считаем живыми людьми каменного века.