Китай 1949-1961. Большой скачок

Мао попытался одним махом решить все проблемы и превратить Китай в сверхдержаву. В мае 1958 года началась программа большого скачка. Задача: Обогнать все капиталистические страны в короткое время и стать одной из самых богатых, самой передовой и мощной державой в мире.

Начали с конфискации продовольствия. Мао объяснял своим подручным: «Крестьяне скрывают продовольствие и очень нам вредят. В них совсем нет коммунистического духа. Крестьяне остаются всего лишь крестьянами».

За советские промышленные поставки, за строительство заводов, за помощь специалистов Китай расплачивался продовольствием, которого самим не хватало. Снабжали и другие социалистические государства, хотя нечем было кормить своих сограждан.

Выступая на сессии Всекитайского собрания народных представителей, Мао Цзэдун сам себе задал вопрос: «Что делать, когда не хватает продовольствия?» И сам ответил: «Ничего страшного, надо просто меньше есть. Восточный образ жизни — это хорошо для здоровья. Западные люди едят очень жирную пищу. Чем дальше на Запад, тем больше в ней жира. Я всегда презирал западных людей, объедающихся мясом. Я считаю, что есть меньше только полезно. Что хорошего в том, чтобы объедаться и растить себе живот, как у иностранного капиталиста в мультфильме?»

Глава Китая считал, что крестьяне едят слишком много. «Научите крестьян есть меньше и варить похлебку пожиже, — писал Мао. — Государство должно приложить все силы для того, чтобы отучить крестьян есть слишком много».

На политбюро Мао сказал: «Государство находится в состоянии войны с населением. Это война с производителями продовольствия, а также с его потребителями».

Похожее по теме... Китай 1962-1976. Мао Цзэдун и Культурная революцияВ 1966 году ведущими политиками того периода был запущен кровавый и сложный процесс, который историки позже назвали культурной революцией. Эта ситуация в стране воз�

Мао нравилась сталинская модель государства. Но он считал, что советская система полна недостатков. Пытался довести ее до совершенства. Мао был поражен, когда ему сказали, что колхозник-пасечник Ферапонт Петрович Головатый во время войны из патриотических чувств внес два миллиона рублей на строительство боевых самолетов (на самом деле он передал меньше, но для Мао это все равно были непозволительно большие деньги). «Какой же это социализм, — говорил Мао, — если у колхозника есть два миллиона?!»

«Считается, что бедность — это плохо, — утверждал Мао Цзэдун. — На самом деле бедность — это хорошо. Чем народ беднее, тем он революционнее. Просто ужасно представить себе время, когда все станут богатыми. Из-за избытка калорий у людей будет по две головы и по четыре ноги».

Он, как и положено марксисту, презирал деревню и хотел отобрать у крестьян собственность. Потребовал, чтобы все крестьяне вступили в колхозы. Это среди прочего упрощало отъем урожая. Крестьяне-единоличники могли что-то припрятать. А в колхозе весь урожай прямо с поля переходил в распоряжение государства.

Мао Цзэдун пытался претворить в жизнь догмы, от которых в Советском Союзе уже отказались. Летом 1958 года он велел объединить всех крестьян в «народные коммуны». Это означало: отказаться от всего имущества. Людям не только запретили готовить и есть дома, но и заставили сдать всю посуду. В коммунах установили палочную дисциплину. По существу это были трудовые лагеря, где трудились за пайку.

Это привело к краху сельского хозяйства и закончилось настоящим голодом. Глава правительства Чжоу Эньлай объяснял советским специалистам: «Некоторые руководители на местах плохо рассчитали запасы зерна — вместо того чтобы распределить его на весь период до нового урожая, вводили в общественных столовых народных коммун бесплатное питание по принципу "ешь, сколько пожелаешь"».

В отличие от советских колхозов в Китае все было обобществлено. Считалось, что еда должна делиться поровну. Каждый мог есть сколько хотел. В народных коммунах просто сами проедали крохотный урожай. На «крестьянский аппетит» жаловался и министр иностранных дел Китая Чэнь И: «В деревне проживает пятьсот миллионов человек, и если все их рты соединить в один — получится такой огромный рот, что можно проглотить целый земной шар».

Мао Цзэдун требовал такой мобилизации ресурсов, на какую страна не была способна. Историки полагают, что за четыре года «большого скачка» в Китае умерли примерно тридцать восемь миллионов человек — от голода и истощения. Они стали жертвой попытки Мао создать общество равных. Это была смерть от идеологии. Другой такой трагедии история человечества не знает. Вождя это не беспокоило. 9 декабря 1958 года он сказал своим помощникам: «Умершие приносят нам выгоду. Они могут удобрять почву».

«Мао, — пишут историки, — злился и требовал от всего народа лихорадочного темпа работы, культивировал соперничество. Полуголодные и измотанные работой мужчины, женщины и дети должны были бегом тащить тяжелые корзины с землей, причем делать это в любую погоду, в палящий зной и в пронзительный холод».

Когда председатель ЦК компартии Китая Мао Цзэдун символически бросил лопату земли на строительстве плотины в пригороде Пекина, газета «Жэньминь жибао» писала: «Как только председатель Мао положил лопату на землю, солдат по имени Юй Бинсэнь тут же поднял ее и завернул в свой китель. Он произнес счастливым голосом: "Теперь, глядя на эту лопату, мы будем думать о председателе Мао и наполняться исходящей от нее энергией"».

«Был брошен лозунг: перегнать все страны по производству стали, — говорит доктор исторических наук Александр Лукин. — Каждый должен был строить маленькую доменную печь. Сталь никуда не годилась, люди отвлекались от дел, это привело к краху экономики. Но такова была идеологическая установка. Мао верил, что на голом энтузиазме можно много достичь». Придуманные Мао домашние металлургические печи в лучшем случае выплавляли никому не нужный чугун низкого качества. Зато пустили в переплавку множество полезных орудий и предметов. Это было чистое разорение страны.

В Китае, вспоминают работавшие в стране наши журналисты, проводились недели борьбы против «четырех зол» — мух, комаров, крыс и воробьев. Во время поездок по стране Мао Цзэдун строго спрашивал своих сограждан: «Мухи у вас в доме есть? А комары?» Мао решил, что воробьи склевывают слишком много зерна. Китайский научно-исследовательский институт зоологии подсчитал: в Китае два с половиной миллиарда воробьев, каждый склевывает за год два с половиной килограмма зерна. В результате пропадает зерно, которым можно было накормить тридцать пять миллионов человек… Безумная кампания уничтожения воробьев привела к тому, что невероятно размножились вредители, которых раньше съедали воробьи.

Самоуверенным китайским руководителям было обидно, что они вынуждены постоянно просить помощи у Советского Союза. «И они решили за несколько лет перегнать и Советский Союз, и Западную Европу, — отмечает профессор Евгений Бажанов. — Это был авантюризм. Мао не понимал экономики. И закончилось это крахом».

Удивляться нечему. Заведующий организационным отделом ЦК компартии Китая сказал советским дипломатам в Пекине: среди руководящих работников партаппарата неграмотных и малограмотных — половина. Это не мешало им руководить страной. Результат: самолеты, сделанные в Китае, не летали, танки — не ездили, корабли — тонули.

Даже вполне правоверный глава правительства Чжоу Эньлай пытался отговорить Мао от невиданных по масштабу военных программ. Милитаризация страны слабой экономике была не под силу. Мао Цзэдун не хотел с этим считаться. Но технократы в китайском руководстве сократили финансирование военной промышленности. Они почувствовали себя более уверенно после XX съезда КПСС в Москве и разоблачения преступлений сталинизма. В спорах они ссылались на руководителя советских коммунистов Никиту Сергеевича Хрущева, который выступил против культа личности.

Мао поначалу не решался прямо возражать руководителям Советского Союза. Но председатель ЦК КПК встревожился: а что если все споры — лишь повод для атаки на него самого и Хрущев со своими сторонниками в Китае попытаются убрать Мао?

2 июля 1959 года Мао пригрозил: «Если у меня есть противники, я уйду, чтобы возглавить крестьян и сбросить правительство. Я уйду в горы и начну партизанскую войну». Так созрела идея полного переворота в стране путем тотальной чистки. Главным союзником Мао стала его жена-актриса, которая увидела возможность получить в этой драме ведущую роль.

Новейшая история многих азиатских стран для европейского человека меркнет перед событиями 20-го столетия, разворачивающимися на западе. А между тем, по своим масштабам и трагизму многие из этих событий ничем не уступают социальным потрясениям, происходившим в Европе. Одним из таких событий, безусловно, является экономическая компания по индустриализации Китая, проведённая в начале второй половины 20-го века. «Большой скачок» — а именно так было названо данное событие — вопреки ожиданиям китайских лидеров не только не привел страну к подъёму, а отбросил ее экономику на несколько десятилетий назад и привело к массовым жертвам.

Война для Китая отнюдь не закончилась вместе с капитуляцией Японии и завершением Второй мировой. Власть над страной желали получить две политические партии: КПК (Коммунистическая Партия Китая) и Гоминьдан (Китайская Национальная Партия), которые сошлись друг с другом в ожесточенной схватке. Гражданская война в Китае завершилась лишь в мае 1950 года полной победой КПК при финансовой и военной поддержке СССР. К единоличной власти в стране пришел Мао Цзэдун, встав во главе Китайской Народной Республики.

Страна, разоренная войной, представляла собой в экономическом плане жалкое зрелище — предприятия срочно нуждались в модернизации, а 90% всего производства в стране приходилось на аграрный сектор. Мао Цзэдун — приверженец марксизма, с удовольствием принимавший опыт индустриализации СССР в сталинскую эпоху — был уверен, что поднять экономику страны можно лишь путем стремительной коллективизации, а недостаток опытных специалистов заменить энтузиазмом трудящихся. 

К 1958 году стало понятно, что Китай слишком медленно восстанавливается от последствий долгих войн, поэтому Мао Цзэдун решил воплотить свои идеи в жизнь. В мае 1958 на съезде КПК был провозглашён новый экономический курс, названный «Большим скачком». По мнению руководителей страны, достичь рекордных экономических показателей поможет создание народных коммун и направить как можно больше предприятий на производство стали. В частности, согласно назначенному КПК плану уже в 1958 году в стране должны были произвести в два раза больше металла по сравнению с 1957 годом. Следуя примеру СССР, руководящая партия Китая представила и свою «пятилетку», в которой планировалось к 1963 году увеличить выпуск промышленной продукции в 7 раз, а сельскохозяйственной — в 2,5 раза. При этом выплавка стали должна была увеличиться с 10 млн. тонн до 100 млн. тонн в год. Задача была ясна, цели поставлены, и вся страна с энтузиазмом принялась выплавлять сталь. Этому способствовала большая агитационная компания, развёрнутая на территории КНР.

В августе 1958 года, через 4 месяца после начала «Большого скачка» Мао Цзэдун, глядя на завышенные данные о производстве зёрна в стране, заявил, что продовольственная проблема страны решена, а собранных запасов хватает для обеспечения населения пищей. Кроме того, лето 1958 года было отмечено хорошей погодой, поэтому крестьянам удалось собрать отличный урожай, поэтому проблема продовольствия была забыта даже скептиками.

Не секрет, что вдохновение для новой экономической политики председатель КПК находил в реформах раннего СССР. Предполагалось, что по всей стране будут созданы массовые крестьянские коммуны (по 20 000 человек в каждой), где имущество каждого члена будет передано в общее пользование. Затем планировалось осуществить полный отказ от денег и переход на систему бесплатного жизнеобеспечения. Все это было похоже на кошмарный эксперимент, антиутопию, охватившую страну с населением почти 1 млрд. человек.

А пока что предприятия и коммуны были озадачены тем, чтобы выплавить как можно больше стали. Повсюду сооружались сталелитейные мастерские, в которых крестьян после долгой работы в полях плавили металл. Нужно ли говорить, что у вчерашних пахарей отсутствовали необходимые для этого знания, а качество самодельных печей оставляло желать лучшего? Доходило до того, что крестьяне производили сталь даже в своих собственных домах в печах, которые отапливались при помощи дров. Уже к концу августа 1958 года по всей стране насчитывалось не менее 700 000 печей. А активная пропаганда заставляла крестьян вместо возделывания полей заниматься металлургией.

После того, как первые партии металла попали на производства, стало понятно, что его качество не соответствует никаким стандартам, и использовать его для промышленности невозможно. Ситуация усугубилась тем, что многие специалисты из СССР, контролировавшие процессы производства, покинули Китай после выступления Никиты Хрущева с разоблачением культа личности Сталина, что шло вразрез с политикой КПК.

Труд миллионов рабочих дал прирост в выплавке стали на 45% в 1958 году и на 30% в 1959 году. Парадокс состоял в том, что произведённую сталь невозможно было нигде использовать. Лишь к 1960 году правительству стало очевидно, что производство стали низкого качества неэффективно, после чего многие печи прекратили свою работу, а выплавка упала даже ниже 1958 года.

Ситуацию могло бы спасти сельское хозяйство страны, но и здесь в рамках «Большого скачка» были проведены неудачные реформы и приняты ошибочные решения. Чего только стоит компания по уничтожению воробьев, когда гибель сотен тысяч птиц привела к размножению насекомых-вредителей, уничтожавших урожай. Помимо этого часть полей была отдана под агропромышленный эксперименты, призванные повысить урожайность, но в итоге полностью провалившиеся. На фоне этих проблем в 1959 и 1960 страну поразила засуха.

В результате всех этих факторов в КНР начался голод. Для пополнения государственных зернохранилищ у крестьян забирали последние остатки еды. В партийных отчетах отмечалось, что еды в стране достаточно — ведь зернохранилища были полны, но реальная ситуация складывалась плачевно: даже в самой плодородной провинции Сычуань крестьяне умирали от голода. В 1961 году гибель населения приобрела угрожающие масштабы. Мао Цзэдун, открывший глаза на развернувшуюся катастрофу, приостановил реформы в сельском хозяйстве и начал закупать зерно в Канаде и Австралии, попутно открыв государственные зернохранилища. Но эпидемию голода удалось остановить лишь год спустя.

По приблизительным оценкам, за 4 года «Большого скачка», который должен был вывести экономику Китая на более высокий уровень, погибло 45 миллионов человек. Финансовые потери КНР составили более четверти своего ВВП. Ни о каком развитии не могло идти и речи — государство в своем развитии оказалось отброшено на несколько десятилетий назад. Сам Мао Цзэдун признал, что реформы «Большого скачка» были ошибочны. Но вряд ли он сделал это искренне — впереди страну ожидало еще одно более страшное испытание под названием «Культурная революция». 

Похожие публикации