Накануне завоевания древнееврейскими племенами Ханаан представлял собой довольно пеструю картину в этническом отношении.
Все народы этой страны можно было разделить на четыре основных категории:
- 1) западные семиты;
- 2) древнейшее досемитское население Палестины;
- 3) народы индоевропейского происхождения;
- 4) хурриты. Из библейских источников наиболее полный перечень народов Ханаана приведен в книге Бытие, которая называет десять из них: «кении, и кеназиты, и кадмонеи, и хетты, и перизеи, и рефаим; и эмореи, и ханаанеи, и гиргаши, и йевусеи» (Быт. 15:19–21). В других, более поздних библейских книгах, например во Второзаконии, упоминаются только семь народов: «хетты, и гиргаши, и эмореи, и ханаанеи, и перизеи, и хивеи, И йевусеи» (Втор. 7:1).
- И наконец, отдельно от них библейские тексты называют филистимлян и маахатеев.
Абсолютное большинство жителей Ханаана относилось К западносемитским народам. Все они были очень близки между собой и говорили на разных диалектах одного и того же языка. Раньше всех из них, во второй половине IV тыс. до н. э., пришли в Палестину ханаанеи, поэтому они занимали самые удобные и благоприятные для земледелия районы: полосу Средиземноморского побережья, долину реки Иордан, плодородную Изреэльскую долину и Шфелу — холмистую возвышенность на юго-западе этой страны. Именно от ханаанеев произошло и название этой страны — Ханаан.
Впрочем, они занимали не только Палестину, но и все ливанское и сирийское побережье. Те, кого позднее греки называли финикийцами, тоже считали себя ханаанеями. В Библии встречается и другое имя ханаанеев — сидоняне, производное от названия ханаанейского города-порта Сидон (современная Сайда). Это был не только оседлый земледельческий народ, но и самый развитый в социально-экономическом и культурном отношении этнос Палестины.
Вторую, еще более многочисленную группу западносемитских народов составляли амореи. Они в отличие от ханаанеев делились на кочевых и оседлых. Большая часть аморейских кочевников под влиянием продолжительных засух постепенно переселилась в Египет, в дельту Нила. Оседлые амореи обосновались во внутренних и горных районах Палестины, а также в северном Заиорданье. Именно к этим оседлым аморейским народам принадлежали упомянутые в Библии «эмореи, йевусеи, перизеи и хивеи».
Очевидно, эти аморейские этносы появились в Ханаане одновременно с северными древнееврейскими племенами, во всяком случае, до прихода туда Авраама и его племенного объединения. Эмореи жили в северном и центральном Заиорданье, где находились царства Сихона и Ога, а также в некоторых районах внутренней Палестины. Перизеи населяли часть юго-западного и центрального Ханаана, а йевусеям принадлежал Иерусалим или, как его тогда называли, Йевус. Хивеи жили как в центре страны — в Шхеме, так и южнее — в Гивоне, Кефире, Беэроте и Кирьят-Йеариме.
Были здесь и полукочевые аморейские народы, не успевшие осесть к XII в. до н. э. К ним относились родственники «дома Иакова» — моавитяне, аммонитяне и эдомитяне, которых: привел в Ханаан библейский патриарх Авраам. Первые две группы племен обосновались в центральной части Заиорданья, а эдомитяне — самый близкий к «дому Иакова» народ — занял район горы Сеир в южной Палестине. В центральном Негеве находились кочевья другого аморейского народа — амалекитян, с которым у древних евреев сложились крайне враждебные отношения.
Библия упоминает в качестве народа, проживавшего в Ханаане, также кеназитов. Кеназиты были эдомитянским кочевым племенем, которое накануне завоевания Ханаана присоединилось к «дому Иакова», к колену Йеуда. Не исключено, что именно они были тем самым племенем шасу, которое, согласно древнеегипетским источникам, поклонялось Яхве. За преданность кеназитов общему делу их вождь Калев, сын Йефуне, был отмечен сначала Моисеем, а потом Йеошуа, который выделил ему Хеврон — лучшую область в юго-восточной Палестине.
Кроме постоянно проживавших или кочевавших в Ханаане народов, были и такие племена аморейских кочевников, которые лишь время от времени приходили в эту страну из Синая, северо-западной Аравии и сирийской пустыни. К таким относились мидьянитяне и ишмаэльтяне — народы пустыни. В Ханаане периодически появлялись и кении — те самые мидьянские племена, с которыми породнился Моисей, когда скрывался от египтян.
Шимон Бар-Кохба - предводитель иудеев в восстании против римлян при императоре Адриане.
К числу западносемитских народов Ханаана принадлежали и хабиру — аморейские племена, возвратившиеся из Египта после поражения гиксосских фараонов. За столетия пребывания в дельте Нила их племенные территории оказались занятыми другими народами и беглецы из Египта оказались бездомными. Многие хабиру в Ханаане принадлежали к четырем северным, израильским племенам, которые вернулись в Палестину еще в XV в. до н. э. Однако пока Египет господствовал над Ханааном, вернуть утраченные территории было невозможно, и северные колена вынуждены были ютиться на неудобных и малоиспользуемых землях центральной и северной Палестины.
Судя по библейским текстам, древние евреи никогда не относили себя к амореям; они рассматривали последних то как своих союзников, например во времена Авраама, то как врагов — в период завоевания Ханаана.
Себя они идентифицировали именем «иври/ибри», которое изначально звучало как «хабиру» или «апиру». Однако в этническом плане все хабиру, включая древних евреев, принадлежали к западносемитским племенам амореев. Нас не должен смущать тот факт, что израильтяне, будучи амореями по происхождению, отрицали свою связь с этим этносом и никогда не использовали этот этноним в качестве самоназвания. Подобное явление встречается нередко.
Многие народы отказываются использовать этноним наиболее крупных и известных племен, с которыми они были когда-то тесно связаны, и предпочитают другие имена для самоназвания. Но это обстоятельство не должно быть препятствием к пониманию родственных связей между этносами.
В книге Бытие дается перечень потомков Ханаана, легендарного родоначальника ханаанских народов. Среди них: эмореи, йевусеи, хивеи, то есть народы аморейского происхождения. Таким образом, в древнееврейском эпосе сохранилась память о родственной связи между ханаанеями и амореями, причем амореи указаны в качестве потомков ханаанеев.
Это древнее предание отражает подлинную картину: ханаанеи и амореи изначально представляли собой единый этнос на своей прародине в северо-западной Месопотамии. Те, кого впоследствии назвали ханаанеями, ушли первыми на юго-запад: в Сирию, Ливан и Палестину.
Спустя примерно тысячелетие по этому же пути проследовала другая часть того же этноса, которая получила этноним «амореи». Возможно, что этот этноним закрепился, в основном, за оседлой частью данного этноса, а имя «хабиру» первоначально распространялось только на кочевых амореев. И хотя хабиру не причисляли себя к амореям, они, безусловно, являлись их неотъемлемой частью. Здесь можно провести аналогию с феллахами (крестьянами) и бедуинами (кочевниками) в арабских странах. Среди бедуинов до сих пор бытует представление, что к арабам относятся только феллахи, но не они, бедуины. Вероятно, нечто подобное существовало между оседлыми амореями и полукочевыми хабиру.
Несмотря на периодические конфликты и столкновения между различными ханаанейскими и аморейскими народами Палестины, вся разница между ними заключалась только в уровне социально-экономического развития и в образе жизни. В этническом и языковом отношении они были почти идентичны. К тому же в большинстве своем амореи очень быстро усвоили ханаанскую культуру и религиозные культы.
В XII в. до н. э. в северо-восточный Ханаан начали проникать отдельные группы еще одного западносемитского народа — арамейцев. К ним относились упомянутые в Библии гиргаши и маахатеи, которые обосновались на севере Шлада и на Голанских высотах, однако к моменту завоевания Ханаана древнееврейскими племенами численность арамейцев в этой стране была еще незначительна.
Вероятно, второе место после западных семитов занимали самые древние автохтонные жители Палестины, населявшие ее по крайней мере со времен неолита. К сожалению, мы ничего не знаем ни об их этнической принадлежности, ни об их языке. Ветхий Завет является единственным письменным источником, который упоминает о них. Судя по библейскому описанию, эти древнейшие жители Палестины не имели никакого отношения к семитам.
Их отличительной чертой являлся высокий рост, несравненно больший, чем в среднем у семитских народов. Именно этот необычно высокий рост произвел самое сильное впечатление на разведчиков «дома Иакова», посланных Моисеем «высмотреть» землю обетованную.
Те доложили, что «мы не можем идти на народ тот, ибо он сильнее нас… весь народ, который мы видели — люди-великаны. Там видели мы исполинов, сынов Анака, потомков исполинов, и были мы в глазах своих, как саранча, и такими же были мы в их глазах» (Чис. 13:32–34). Этот древний народ проживал во всех частях Палестины и Заиорданья. Пришедшие в Ханаан семиты по-разному называли своих высокорослых соседей: израильтяне величали их «анаками» и «рефаимами», моавитяне — «эймим», аммонитяне — «замзумим». В юго-западной Палестине, в районе Газы, они были известны как «авим».
Из множества этих имен только одно, «рефаим», имело какое-то отношение к самоназванию этого народа, чьим мифическим родоначальником считался Рафа. Согласно книгам Судей и Иисуса Навина, весь район современного Хеврона на юге Палестины когда-то принадлежал вождям великорослых рефаимов Шейшаю, Ахиману и Талмаю — сынам легендарного Анака, да и сам город Хеврон был основан этим же народом и назывался раньше по имени «величайшего из анаков» Кирьят-Арба (Суд. 1:10; Нав. 14:15; 15:13–14).
Из них же происходил и царь заиорданской области Башан — Ог. Потомком того же народа был и великан Голиаф, которого выбрали филистимляне для поединка с Давидом. Однако этот древнейший автохтонный народ Палестины весьма скоро растворился среди пришедших в Ханаан западносемитских народов. Уже к моменту завоевания Ханаана израильтянами неолитические великаны стали семитами по языку и культуре. Это обстоятельство спутало авторов библейских книг, поэтому в одних случаях они называют их по-прежнему «рефаим», а в других — уже «эмореями» или «ханаанеями».
Лучшим примером в этом отношении является район Хеврона, население которого описывается попеременно то в качестве рефаим, то амореев, то хеттов.
Последние упоминания о рефаим связаны с филистимлянами. На юго-западе Ханаана, известного позднее как Филистия, проживало немало рефаим, которые еще до появления «народов моря» усвоили язык и культуру ханаанеев. Библия особо подчеркивает, что филистимляне не тронули рефаим и, судя по позднейшим сообщениям, активно использовали их выдающиеся физические данные, набирая их в свою армию.
Лучшие филистимские воины происходили из рефаим. Книга Царств упоминает среди них не только знаменитого Голиафа из города Гат, но и известных тогда воинов Йишби и Сафа, тоже происходивших «из потомков Рафы», легендарного родоначальника этого народа. Трудно сказать, почему эти высокие и физически сильные люди так быстро отступили перед пришельцами-семитами, но, вероятно, они стояли на куда более низком уровне социальной организации и уступали им в численном отношении.
Остатки рефаим настолько быстро смешались с израильтянами, что их имя в древнееврейском языке стало синонимом давно исчезнувшего и канувшего в прошлое. Уже книга Иисуса Навина отмечала: «Не осталось анаков в земле сынов Израиля, только в Газе, Гате и Ашдоде остались они» (Нав. 11:22). Сегодня единственным напоминанием о них являются необычно высокорослые евреи, которые унаследовали гены этого легендарного народа Палестины.
Не менее интригующе выглядит история индоевропейских народов Палестины. Библия неоднократно упоминает хеттов — сначала как соседей патриарха Авраама, затем как народ, живший в Ханаане накануне его завоевания. Но в XX в. до н. э., когда Авраам кочевал по южному Ханаану, там не могло быть хеттов-индоевропейцев, ибо они еще не вышли за границы далекой Анатолии. Зато там был аморейский или ханаанейский народ «хетты», который, согласно древнееврейскому эпосу, происходил от мифического Ханаана.
Хетты-индоевропейцы оказалась в Ханаане значительно позднее, после гибели Хеттской державы в самом начале XII века. Возможно, хетты служили местным правителям в качестве наемников-колонистов, причем большинство из них было не столько самими хеттами, сколько лувийцами — индоевропейцами из северной Сирии. Первые составители Ветхого Завета, записывавшие библейские тексты в X в. до н. э., к сожалению, не сделали различия между хеттами-западными семитами времен Авраама и современными им хеттами-индоевропейцами, поэтому позднее и те И другие стали восприниматься как один народ.
Книга Бытие, описывая войну южноханаанских царьков против аморейских правителей Сирии (во время которой был пленен Лот, племянник Авраама), дает интересный этнографический материал о Ханаане той эпохи. Оказывается, На востоке Ханаана, в Заиорданье, до того, как там обосновались аммонитяне и моавитяне, доминировало несемитское население — высокорослые рефаим, замзумим, эймим, а на самом юге — хориты, которых позднее ассимилировали домитяне. Однако к западу и к югу от реки Иордан уже преобладали аморейские народы.
Они же, амореи, контролировали оазис Эйн-Геди на западном берегу нынешнего Мертвого моря. Возможно, что аморейские союзники Авраама — Анер, Эшколь и Мамрэ — представляли собой тех самых хеттов, о которых не раз упоминает Библия, повествуя о времени патриархов. В том же эпизоде, связанном с вторжением пришельцев из Сирии, говорится и о амалекитянах, как о пострадавшей стороне, хотя их родоначальник Амалек, правнук Авраама, должен был появиться значительно позднее (Быт. 14:1–7).
Либо это исторический анахронизм, порожденный тем обстоятельством, что события упомянутой войны были записаны лишь тысячу лет спустя, либо свидетельство того, что изначально амалекитяне не имели отношения к племенной группе Авраама. Если последнее верно, то это может объяснить крайнюю враждебность между потомками Иакова и Амалека.
Несравненно более важная роль в жизни Ханаана принадлежала другому народу индоевропейского происхождения — филистимлянам (егип.пелесет). Они появились на юго-западе Палестины в начале XII в. до н. э., то есть незадолго до возращения из Египта второй волны древнееврейских племен. Причем сначала филистимляне появились как захватчики и враги Египта, а потом как его наемники и колонисты, которым был отведен для поселения район Газы. Филистимляне относились к так называемым «народам моря» — группе народов индоевропейского происхождения, пришедших из-за моря, с севера и северо-запада.
Мы не знаем причин, вызвавших в конце XIII в. до н. э. массовое переселение различных индоевропейских племен с севера на юг, но можно предположить, что это произошло в результате каких-то природных явлений, приведших к засухам и голоду в местах их прежнего жительства. Не исключено, что их насильно сдвинули на юг другие индоевропейские народы, пришедшие с севера.
Примечательно, что Малая Азия в то время страдала от такой жестокой и продолжительной засухи, что Хеттская держава была вынуждена просить Египет прислать ей как можно большее количества зерна. Те немногие письменные памятники, которые были найдены на месте филистимских городов, например надписи на печатях из Ашдода, принадлежат к так называемому минойскому линейному письму А.
К сожалению, эта древнейшая система письменности, появившаяся впервые на Крите, до сих пор полностью не расшифрована. Зато некоторую информацию о филистимлянах могут дать предметы их материальной культуры, к примеру керамика, которая носит отчетливые черты микенского стиля. Это указывает на эгейское, и более того, ахейское происхождение филистимлян.
Библия называет страну, откуда пришел этот народ, по-разному: в одном случае Кипр, в другом — Крит. Однако, скорее всего, Кипр или Крит были только промежуточной остановкой для предков филистимлян. Их наиболее вероятной родиной были Микены на юге Греции — родной город легендарного царя Агамемнона. Во второй половине XIII в. до н. э. с севера на территорию Пелопоннеса вторгаются дорийские племена, которые в течение столетия разрушают не только Микены, но и всю ахейскую цивилизацию.
Часть населения была порабощена, другая эмигрировала на острова Эгейского моря, Крит и Кипр. В поисках новой родины ахейские греки, а вместе с ними и другие индоевропейские племена, возможно, из Малой Азии, решили захватить дельту Нила и Ханаан, находившиеся тогда под властью Египта. Барельефы и фрески из храма Рамсеса III в Мединат-Абу на территории древнеегипетских Фив изображают воинов этих народов вместе с повозками, где сидят их семьи. То есть речь шла не о грабительских набегах, а о вынужденном переселении целых этносов.
В решающем сражении с армией Рамсеса III коалиция «народов моря» потерпела поражение, и филистимляне появились на юго-западе Палестины не как победители, а как наемники-колонисты на службе фараона. Но через несколько лет после смерти Рамсеса III господству Египта над южным Ханааном пришел конец, и филистимляне стали хозяевами южного побережья этой страны.
До их прихода Местное население состояло из ханаанеев и смешавшихся С ними «авим» — потомков древнейших жителей Палестины. Пришельцы уступали им в численном отношении, но превосходили по уровню военной организации и качеству вооружения. Именно филистимляне принесли железный век в Ханаан: они знали секрет производства железа и использовали этот металл для изготовления оружия.
Филистимляне захватили ханаанские города и создали там свои общины, управлявшиеся их вождями — «сераним» («тиранами»).
Страна филистимлян была известна как пятиградье — союз пяти городов: Газа, Ашкелон (Аскалон), Ашдод, Экрон и Гат. Филистимляне достаточно быстро ассимилировались с завоеванным семитским населением: они перешли на ханаанский язык, а их боги стали носить семитские имена. Показательно, что сугубо микенская керамика найдена только в Ашдоде и Экроне — первоначальных поселениях филистимлян. Позднее стиль керамики становится смешанным, заимствуются ханаанские и египетские мотивы[37]. Не исключено, что выходцы из Микен составляли только часть филистимлян, пусть и доминантную. Возможно, среди них были представители и других эгейских или малоазийских племен.
В любом случае, филистимляне были не единственным из «народов моря», кто обосновался в Ханаане. Еще один индоевропейский народ эгейского происхождения — текер — осел на северном побережье Палестины, в районе города Дор. И, наконец, третий из «народов моря» — шарды (сарды?) — сумел найти себе место в северных долинах Ханаана.
В распоряжении историков имеется важный древнеегипетский документ, относящийся примерно к 1100 г. до н. э., «Повествование Вен Амона» — о путешествии египетского сановника через Ханаан в Библос для приобретения кедровой древесины. Некоторое время Вен Амон находился в Доре и был свидетелем того, что город принадлежал одному из народов моря — текер.
Из его повествования следует, что и правители других прибрежных палестинских городов относились к индоевропейским народам эгейского или малоазийского происхождения, которые вместе с западными семитами — финикийцами — монополизировали всю морскую торговлю в Восточном Средиземноморье[38]. Надо полагать, что сведения Вен Амона о народах моря, обосновавшихся в северном Ханаане, достаточно достоверные. Ведь египтяне были к тому времени хорошо знакомы с выходцами из этих племен: многие из них служили в качестве наемников в египетской армии еще с XIV в. до н. э.
В архивах Амарны имеются письма, где упоминаются шарды, служившие египетскому фараону, они же при Рамсесе II участвовали в битве против хеттов при Кадеше. Позднее, в период правления фараона Мернептаха, некоторые из «народов моря» — шарды, шекелеш, лукка (ликийцы?), турша (этруски?) и акайваша (ахейцы?) — вместе с ливийцами неоднократно атаковали Египет. Но больше всего о «народах моря» египтяне узнали во времена Рамсеса III, когда началась их массовая миграция в Восточное Средиземноморье — Малую Азию, Сирию, Ханаан и дельту Нила. Если ливанское и сирийское побережье сильно пострадало от атак «народов моря», если часть их осела на юго-западе Ханаана, то ничего удивительного, что они присутствовали и в северном Ханаане тоже. Не исключено, что под именем «хеттов» накануне завоевания Ханаана скрывались опять-таки те же «народы моря».
Еще один этнос доизраильской Палестины составляли хурриты — народ, не имевший отношения ни к семитам, ни к индоевропейцам, ни к неолитическим жителям Ханаана. Об их присутствии в стране неопровержимо свидетельствуют письма Амарнского архива, в которых упоминаются ханаанские правители с именами явно хурритского происхождения. Помимо этого на территории Палестины найдено большое количество печатей, характерных для хурритов Митанни, но изготовленных уже после разрушения этого государства. Вероятнее всего, хурриты впервые попали в Ханаан во второй половине XVI — начале XV в. до н. э., в период наибольшего расширения государства Митанни, с одной стороны, и вакуума власти в Ханаане — с другой.
Это были годы, когда гиксосы — главная сила в Ханаане — безуспешно пытались отразить атаки фиванских фараонов, а египтяне были еще слишком слабы, чтобы подчинить себе соседнюю Палестину. Именно в это время из Митанни в Ханаан проникают как индоарийские (марьяну), так и хурритские группы, которые захватывают власть в ряде ханаанских городов.
В библейских книгах иногда встречаются имена, например йевусея Аравенны (Арауна), которые напоминают об индоарийском или хурритском происхождении их носителей.
Вероятно, обе эти группы были немногочисленны, так как у нас нет никаких свидетельств присутствия сколь-нибудь крупных хурритских и индоарийских этносов в Ханаане. Правда, судя по письмам из архива Амарны, как те, так и другие представляли собой правящую элиту в некоторых ханаанских городах-государствах, что может свидетельствовать о проникновении хурритов и индоарийцев в Ханаан отнюдь не мирным путем, а в результате завоевания части его городов.
Позднее, в XIV–XIII вв. до н. э., поражения Митанни в войне с хеттами, а потом с ассирийцами, привели к появлению в Ханаане новой волны хурритов — на этот раз уже не завоевателей, а беженцев. Ряд исследователей связывает хурритов с библейскими «хоритами», основываясь на очевидной близости этих этнонимов. Однако они не в состоянии предложить сколь-нибудь удовлетворительное объяснение того, каким образом хурриты, проживавшие в XX–XVIII вв. до н. э. в богатой природными ресурсами и водой северной Месопотамии, могли оказаться в засушливой области горы Сеир в южной Палестине, за тысячу миль от тогдашнего ареала расселения своего народа.
К тому же в отличие от библейских хоритов, занимавших подчиненное положение в полупустынном Эдоме, исторические хурриты, появившиеся в Ханаане значительно позднее, стали частью господствующего класса, причем не среди кочевников на окраинах этой страны, а в процветающих городах. Библия сообщает, что Эсав, родоначальник эдомитян, изгнал хоритов («пещерных жителей») из района горы Сеир и поселился там вместо них сам.
Но время Эсава относится к XVIII–XVII вв. до н. э., а хурриты появились в Ханаане не раньше второй половины XVI в. до н. э. Более того, из библейского текста следует, что хориты населяли Сеир задолго до прихода туда Эсава, что исключает всякую связь между ними и хурритами, находившимися тогда в северо-восточной Месопотамии. Вероятно, хориты были частью древнейшего населения Палестины, но их этническое происхождение неизвестно, как и неясно, имели ли они какое-либо отношение к рефаим.
Очевидно, хориты ассимилировались с потомками Эсава и стали неотъемлемой частью Эдома. По крайней мере, родословная амалекитян, приведенная в книге Бытие, явно подтверждает факт смешения хоритов с эдомитянами. Позднее Библия еще раз напоминает о хоритах, сообщая, что племя Шимон изгнало их с той части южной Палестины, где оно осело после завоевания Ханаана.
Так как речь идет уже о второй половине XII в. до н. э., то здесь под именем хоритов могли скрываться и подлинные хурриты. Разумеется, для составителей Ветхого Завета, записывавших тексты несколько столетий спустя, хориты времен Эсава и хурриты периода завоевания Ханаана превратились в один и тот же народ, тем более что и те и другие тогда уже не существовали — они слились с окружавшими их западными семитами.
Вероятно, здесь повторилась такая же путаница, как с хеттами-индоевропейцами и хеттами-семитами.
В любом случае, ко времени возвращения древних евреев из Египта как хурритские, так и индоарийские группы уже изрядно смешались с окружавшим их западносемитским населением.
Не исключено, что хурриты тоже названы в Библии хеттами. Вообще этноним «хетты», много раз упомянутый в библейских текстах, является, видимо, собирательным именем, под которым скрывались не столько собственно хетты, сколько различные индоевропейские и хурритские группы населения в Ханаане. Нельзя не обратить внимание на интересный факт: несмотря на частые упоминания о хеттах, ни одна библейская книга ни разу не сообщает о каком-либо хеттском правителе или городе в Ханаане.
В то же время мы имеем массу упоминаний об эморейских, ханаанских, хивейских, йевусейских городах и правителях. Есть даже рефаимский правитель Ог, но нет ни одного хеттского. Это говорит о том, что хеттское и хурритское присутствие в Ханаане носило дисперсный характер, и речь шла о колонистах, наемниках, купцах и беженцах, которые были рассеяны по всей Палестине и скрывались под общим именем «хетты». Ничего удивительного, что в отличие от большинства местных народов, проживавших компактно, эти распыленные индоевропейские и хурритские элементы очень быстро ассимилировались с западными семитами, преобладавшими в стране.
Расширение израильского племенного союза. Обособление двух южных колен — Йеуда и Шимон
Вторая волна древнееврейских племен, ушедших из Египта под руководством Моисея пыталась соединиться с теми северными коленами, которые уже находились в центральном Ханаане с середины XV в. до н. э. Обе племенные группы предпринимали усилия, чтобы прорваться на соединение друг с другом, однако их разъединяли территории ханаанских и аморейских городов-государств, которые в свою очередь пытались воспрепятствовать объединению своих потенциальных противников.
Нам не известно, как действовали северные племена, но мы знаем из Библии о приблизительном маршруте их собратьев, ушедших из Египта в начале XII в. до н. э.: они первоначально пытались пробиться к центральной Палестине самым коротким путем, через Негев, но столкнулись с серьезным сопротивлением в районе Арада. Им противостояли местные правители, опасавшиеся соединения двух племенных групп хабиру.
Первое сражение оказалось для древних евреев неудачным, второе — более успешным. Но Моисей отказался идти прямо на север, он повернул на юго-восток и пошел самым длинным путем — через Заиорданье, в обход западной части Ханаана. Это решение было не случайным. В южном и центральном Ханаане он столкнулся бы с целой коалицией ханаанских и аморейских правителей, к войне с которыми один на один, как показали сражения под Арадом, Моисей был не готов. К тому же существовало опасение, что открытое вторжение в южный Ханаан может вызвать ответную реакцию Египта, который считал южную Палестину своей восточной границей. Вероятно, вождям древнееврейских; племен было не ясно, до какой степени Египет потерял, свою власть над Ханааном и не будет ли он пытаться ее отстаивать.
Война с аморейским царством Сихона в Заиорданье была первой совместной кампанией северных и новоприбывших из Египта древнееврейских племен. «Дом Иосифа» атаковал с запада, со стороны реки Иордан, а племена, ведомые Моисеем, — с востока, из пустыни. Не исключено, что с юга против Сихона выступили также и моавитяне, которые еще раньше воевали с Сихоном и вынуждены были уступить ему часть своей территории.
Атакованный с трех сторон одновременно Сихон потерпел полное поражение.
Значение этой победы было велико: здесь, на границе реки Иордан, произошло территориальное объединение той части северных племен, которые вернулись в Ханаан уже в XV в. до н. э., и колен, выведенных Моисеем из Египта в начале XII в. до н. э. Впервые после исхода из Египта древнееврейские племена получили собственный кусок земли в Заиорданье, откуда они могли совместно при ступить к завоеванию Ханаана. Существенно расширенный израильский племенной союз при отсутствие какой-либо реакции со стороны Египта позволил успешно разгромить и другого аморейского правителя — царя Ога из Башана.
Примечательно, что впервые с момента исхода из Египта Библия характеризует древнееврейские племена как «многочисленный народ», хотя за время скитания по пустыне колен Моисея их численность вряд ли могла увеличиться. Это, безусловно, косвенное свидетельство присоединения новоприбывших из Египта колен к уже существовавшему племенному союзу Израиль.
Если до объединения древнееврейских племен Библия как правило использовала для их обозначения какое-то одно имя (либо Иаков, либо Израиль), то после образования союза в библейских текстах начинают использоваться одновременно оба имени. По прошествии многих веков редакторам Ветхого Завета удалось добиться того, что оба эти имени — Иаков и Израиль — стали представлять один народ, произошедший как бы от одного родоначальника.
Однако в наиболее древних текстах сохранились следы того, что изначально они представляли две разные группы племен, например, «нет ворожбы против Иакова и колдовства против Израиля; в свое время рассказано будет Иакову и Израилю о том, что совершал Бог» (Чис. 23:23). По крайней мере, до появления объединенного царства одновременное использование обоих этих имен являлось не поэтическим приемом, а признанием объективной реальности — наличия двух различных племенных групп в общем союзе.
Лишь позднее усилиями редакторов Ветхого Завета из текстов была выхолощена память о разных предках двух родственных народов, и одновременное упоминание их имен стало восприниматься в качестве синонимов, относящихся к одному и тому же народу. Например, «как прекрасны шатры твои, Иаков, жилища твои, Израиль!» (Чис. 24:5).
Подтверждением того, что союз между Иаковом и Израилем состоялся и они совместно захватили заиорданские области царей Сихона и Ога, является раздел этих земель между ними: южная часть досталась колену Реувен, претендовавшему на первородство в «доме Иакова», а северная — колену Менаше, представлявшему «дом Иосифа», то есть самому старшему среди израильских племен.
Кроме того, часть завоеванного Заиорданья была передана аморейскому племени Гад, которое покинуло Египет вместе с «домом Иакова». Таким образом, каждая группа, вошедшая в общий союз, — Израиль, Иаков, и те амореи-хабиру, что присоединились к ним, — получила свою долю с первых же совместных завоеваний в Ханаане.
В отношении участи заиорданского аморейского населения — «эмореев» — Библия дает противоречивую информацию. Во Второзаконии однозначно утверждается следующее: «И взяли в то время все города его (Сихона), и уничтожили все города, мужчин, и женщин, и детей, не оставили никого в живых. Только взяли мы себе в добычу скот их и захваченное во взятых нами городах» (Втор. 2:34–35).
Однако в более ранней книге Числа говорится о намерении племен Реувен, Гад и Менаше перед уходом на завоевание Ханаана построить городские стены для защиты своих семей от местных жителей: «Пусть же останутся дети наши в городах, защищенных от жителей этой страны» (Чис. 32:17). Таким образом, если надо было подумать о защите от местного населения, то последнее там, безусловно, оставалось.
Какая же из библейских книг дает более достоверную картину? Скорее всего, более ранняя по времени — Числа, записанная во времена объединенного царства, тогда как Второзаконие было создано значительно позднее, в VII в. до н. э.
Появление новых древнееврейских племен в Заиорданье и их присоединение к израильскому племенному союзу сильно встревожило их ближайших родственников моавитян. «И испугался Моав народа этого, потому что он был многочислен; и устрашились моавитяне сынов Израиля. И сказал Моав старейшинам Мидьяна: теперь обгложет народ этот все, что вокруг нас, как бык поедает траву полевую» (Чис. 22:3–4). Вероятно, моавитяне, напутанные объединением племен хабиру, пытались заключить против них союз с мидьянитянами, но неудачно: древнееврейские племена опередили их, разгромив мидьянитян.
Изменение в соотношении сил в пользу хабиру заставил их родичей — эдомитян, моавитян и аммонитян — придерживаться нейтралитета и не вступать больше ни в какие враждебные им коалиции. С другой стороны, обращает на себя внимание строгий запрет в Пятикнижии на ведение войны с Эдомом, Моавом и Аммоном, хотя позднее он и перестал соблюдаться. Вероятно, дело заключалось не только в родстве древних евреев с этими народами, но и в стратегии Моисея и Йеошуа, заключавшейся в том, чтобы обеспечить себе дружественный тыл, а возможно, и потенциальных союзников в период завоевания Ханаана.
Эта стратегия себя оправдала, и, несмотря на опасения этих народов в отношении расширенного израильского племенного союза, они не поддержали его противников даже в самые трудные годы «реконкисты».
Судя по имеющимся археологическим данным, все заиорданские племена — как амореи из царств Сихона и Ога, так и родственники «дома Иакова» (эдомитяне, моавитяне и аммонитяне) — в XII в. до н. э. еще не стали оседлыми народами с развитой городской культурой, а, как и древнееврейские племена, находились только в начальной стадии оседлости.
О диалектах идиша, теориях происхождения языка и славянских заимствованиях в идише рассказывает лингвист Александра Полян Александра Полян кандидат филологичес
И наоборот, племя Леви было настолько маленьким, что его правильнее было бы назвать большим кланом. Если во всех племенах мужчин пересчитывали с 20 лет, то в колене Леви — с одномесячного возраста и, несмотря на это ухищрение, оно все равно оказалось чуть ли не самым маленьким. Вероятно, именно поэтому Моисей требовал для своего племени не удела земли в Ханаане, а удела в служении Богу, который дал бы гораздо больше, чем все то, на что это колено могло рассчитывать при разделе Ханаана.
В книге Иисуса Навина дана еще одна интересная цифра — «40 тысяч человек передового войска», которые двинулись в степи Иерихона на завоевание Ханаана. Так как «дом Иосифа» уже давно находился в центральном Ханаане, эта цифра должна относиться к тем племенам, которые ушли вместе с Моисеем и, возможно, она была несравненно ближе к реальной численности его соплеменников, чем «600 тысяч пеших мужчин», упомянутые сразу после описания выхода евреев из Египта.
Смерть Моисея накануне перехода через Иордан заставила древнееврейские племена выбрать себе нового лидера. До объединения каждая племенная группа имела собственного вождя: новоприбывшая возглавлялась Моисеем, а северная — Йеошуа (Иисусом Навином). Оба этих лидера давно стремились к общему союзу и были убеждены, что без него невозможно завоевание Ханаана. Моисей с самого начала вел «дом Иакова» в Ханаан на соединение с Израилем, и лишь непредвиденное усиление Египта при Рамсесе III спутало все планы, привело к расколу «дома Иакова» и заставило два южных колена сорок лет скитаться в пустыне.
Впервые территориальное объединение племен Моисея и Йеошуа произошло в центральном Заиорданье в результате разгрома царства Сихона. Таким образом, большинство древнееврейских племен (десять из двенадцати) оказались снова вместе после двух с половиной веков (с середины XV до начала XII в. до н. э.) раздельной истории.
Можно предположить, что, отдавая дань преклонному возрасту Моисея, его опыту и заслугам, он был признан номинальным главой общего союза. Но Моисей был уже слишком стар и болен, чтобы править, поэтому реальную власть над древнееврейскими племенами имели Йеошуа, вождь «дома Иосифа», и Эльазар, глава священнического клана «дома Иакова».
Поначалу, по крайней мере до перехода Иордана, образование союза древнееврейских племен мало что изменило в их жизни: каждая группа — «Иаков» и «Израиль» — управлялась своим вождем, имела собственное ополчение и религиозный культ. Их отношения представляли собой нечто вроде временной коалиции против общих врагов и вряд ли отличались от обычных союзов тогдашних ханаанских городов-государств.
Однако смерть такого общепризнанного лидера, как Моисей, и трудности, связанные с предстоящим завоеванием Ханаана, заставили вождей древнееврейских племен по-новому организовать свой союз. Главным фактором в перераспределении власти стал «удельный вес» каждой племенной группы, то есть ее численность и военная сила.
Два обстоятельства существенно ослабили позиции «дома Иакова». Во-первых, раскол между южными коленами, в результате которого два племени — Йеуда и Шимон — вместе со своими мидьянскими и эдомитскими союзниками остались в пустынях южного Ханаана. Во-вторых, тот факт, что «попутчики» — аморейские племена, вышедшие вместе с южными коленами из Египта, — после смерти Моисея предпочли ориентироваться на «дом Иосифа», а не на «дом Иакова».
Видимо, с точки зрения истории и племенного родословия, они были ближе к северным, чем к южным коленам. Исходя из соотношения сил между племенными группами, лидерство перешло к Израилю, а точнее, к «дому Иосифа», который возглавлял северные колена. Возможно, главенство «дома Иосифа», как и разрыв с мидьянскими союзниками, было еще одной причиной раскола «дома Иакова».
Южные колена Йеуда и Шимон не признали право Йеошуа быть преемником Моисея и предпочли собственного вождя Калева. Поэтому нельзя было недооценивать значение той части «дома Иакова», которая присоединилась к Израилю и тем самым усилила его. Для столь важного союзника полагалось сделать адекватные уступки.
Сегодня на основе библейской истории мы можем понять, как именно распределилась власть в израильском племенном союзе.
Военное и политическое руководство было передано Йеошуа — главе северных племен: все племенные ополчения были слиты в одну армию и отданы под его командование. Зато жреческие функции были вручены Эльазару — вождю и первосвященнику южных колен. Однако, чтобы руководить богослужением от имени всего союза, надо было иметь общий религиозный культ, которого еще не существовало: южные племена поклонялись своему старому племенному Богу Яхве, а северные уже давно приобщились к Элю и Баалу — главным богам ханаанского пантеона.
Но подлинный союз требовал жертв и уступок с каждой стороны, и вожди северных племен приняли культ Бога «дома Иакова» в качестве главного религиозного культа нового союза, а Эльазара — как первосвященника всего союза: и Иакова, и Израиля. Положение северян облегчалось тем, что яхвизм того времени вполне довольствовался главенством среди религиозных культов, и, получив его, мирно уживался с языческими богами. За ааронидами были навечно закреплены верховные жреческие полномочия. Левиты тоже не были забыты: им передали функции богослужения во всех племенах нового союза и обязали каждое колено выделять им достаточное содержание; кроме того, за ними оставили второстепенную роль в центральном богослужении.
Одним словом, старое соглашение Аарона с Моисеем о распределении полномочий между ааронидами и левитами стало частью договора о союзе с северными племенами. Трудно сказать, была ли в этом заслуга самого Моисея, который перед своей смертью позаботился о судьбе собственного племени, или таково было условие Эльазара, кровно заинтересованного в том, чтобы левиты укрепили культ Яхве среди северных племен.
Принятие религиозного культа южных колен означало для аморейских племен, пришедших из Египта вместе с ними, необходимость прохождения такого обряда, как обрезание. И действительно, в книге Иисуса Навина мы находим очень важный эпизод, подтверждающий факт его проведения:
«В то время сказал Господь Йеошуа: сделай себе кремневые ножи и обрежь сынов Израилевых во второй раз… Вот причина, почему обрезал Йеошуа: весь народ, вышедший из Египта, был обрезан, а весь народ родившийся в пустыне, в пути по выходе из Египта, не был обрезан… Их и обрезал Йеошуа, ибо они были необрезаны, потому что их в пути не обрезывали» (Нав. 5:2, 4–5, 7).
Это объяснение кажется в высшей степени странным и нелогичным, если учесть, что выйдя из Египта, народ избавился от всех принуждений и ограничений со стороны египтян, а главное, им руководил в то время сам законодатель Моисей, ревностно следивший за выполнением всех заповедей и обрядов. Если этот обряд совершался даже в период египетского рабства при фараоне-угнетателе, то почему его перестали соблюдать на свободе при законоучителе-освободителе?
Любые ссылки на особые условия пребывания в пустыне совершенно неубедительны: если в тех же условиях пустыни можно было наказывать смертной казнью за несоблюдение других законов, например субботы, то что могло освободить от обряда обрезания?
Вероятно, подлинная причина крылась совсем в другом: некоторые аморейские племена до вступления в израильский союз не обрезались вообще. Однако сам по себе обряд обрезания изначально никак не был связан ни с культом Яхве, ни с монотеизмом Моисея. Не следует забывать, что предки древних евреев ни в Шумере, ни в Харане, откуда они пришли, не совершали обрезание.
Вероятно, аморейские народы, к которым принадлежали древнееврейские племена, первоначально не практиковали обрезание. Лучшим примером этого являются хивеи Шхема и мидьянские племена кениев: будучи амореями по происхождению, они знали о существовании такого обряда, но сами его не применяли. Скорее всего, этот обряд был заимствован у йевусеев — соседей и союзников Авраама, а те, в свою очередь, переняли его у ханаанеев. Однако и ханаанеи, как и амореи, изначально не практиковали обрезание.
Они, вероятно, тоже заимствовали его у своих предшественников — людей гассулийской культуры. У нас имеются неопровержимые доказательства того, что жители южной Палестины практиковали обрезание еще в конце IV тыс. до н. э., то есть за тысячу лет до прихода туда амореев и, возможно, до появления ханаанеев! Речь идет о древнеегипетской палетке[39] — Battlefield (Vultures) Palette, — относящейся примерно к 3200 г. до н. э., где египтяне изобразили обнаженных пленных из южной Палестины: все они обрезаны.
То же самое видно и на другой древнеегипетской палетке, так называемой Narmer Palette, относящейся к несколько более позднему времени — приблизительно к 3000 г. до н. э., периоду правления одного из самых первых фараонов Египта — Нармера. Другим свидетельством, подтверждающим глубокую древность этого обычая, является использование кремниевых ножей, хотя во времена Йеошуа вовсю применялась бронза и в обиход постепенно входило железо. Упоминание о кремниевых ножах для этого обряда заставляет отнести его происхождение к эпохе неолита.
Таким образом, обряд обрезания представляет собой очень древний и, безусловно, языческий обычай, который практиковало еще доханаанское население южной Палестины. Ханаанеи, а затем и амореи, пришедшие туда, последовательно переняли этот религиозный ритуал. То же самое произошло и с южными древнееврейскими племенами, которые обосновались там. Очевидно, культ Всевышнего Бога (Эль Эльон) и обычай обрезания, господствовавшие в йевусейском городе Урушаламе (Иерусалиме), слились со старыми племенными верованиями «дома Иакова».
Вместе с южными древнееврейскими племенами обряд обрезания переняли и многие другие кочевые аморейские народы, возводившие свою родословную к патриарху Аврааму, например ишмаэльтяне. Скорее всего, этот обычай практиковали и заиорданские родственники древних евреев — эдомитяне, моавитяне и аммонитяне; по крайней мере, такой вывод следует сделать на основании некоторых высказываний пророка Иеремии.
Можно предположить, что большинство западносемитских народов, возводивших свою родословную к Аврааму, были приверженцами обряда обрезания. Однако по мере удаления от южного Ханаана этот обычай использовался все реже и реже. Видимо, в центральной и северной Палестине далеко не все народы его практиковали. Например, хивеи Шхема, как следует из библейской книги Бытие, тоже не пользовались этим обрядом.
Очевидно, обычай обрезания изначально появился именно в южной Палестине и там же получил наибольшее распространение. Однако есть свидетельства того, что этот обряд практиковался и в северных областях Палестины. На пластинке из слоновой кости, найденной в Мегиддо и относящейся к 1350–1150 гг. до н. э., изображена процессия местного правителя, в составе которой два раздетых пленника, причем оба они обрезаны. Древний Мегиддо располагался в плодородной Изреэльской долине, которая даже после завоевания израильскими племенами была заселена исключительно ханаанеями. Они, или часть из них, тоже унаследовали древнейший палестинский обычай обрезания.
Вообще здесь можно обнаружить некоторую закономерность: чем дольше по времени тот или иной народ населял Палестину или чем ближе он жил к югу этой страны, тем больше была вероятность того, что он практиковал обрезание. Вероятно, «дом Иосифа», хотя он и придерживался преимущественно языческих культов Эля и Баала, тоже был обрезан, так как к моменту прихода племен Моисея из Египта уже находился в Ханаане как минимум два с половиной столетия.
Очень интересно отношение Моисея к обрезанию. Нет сомнения, что этот обряд соблюдался южными племенами в Египте и сам Моисей был обрезан. Но он, как следует из Библии, почему-то не обрезал своих сыновей от жены-мидьянитянки Ципоры. В книге Исход содержится очень многозначительный эпизод по этому поводу:
«И было в пути на ночлеге — настиг Бог Моисея и хотел умертвить его. И взяла Ципора острый нож, и обрезала крайнюю плоть сына своего, коснулась ног Моисея и сказала: неужели нужна Тебе кровь? И отпустил Господь его; тогда сказала она: нужна Тебе Кровь — кровь обрезания» (Исх. 4:24–26).
Итак, спасая тяжелобольного мужа, Ципора принесла жертву Господу, символически отдав ему своего сына. Как видно, к этому обряду прибегали в экстремальных случаях даже те аморейские народы, которые не практиковали его в повседневной жизни. Однако и среди десяти заповедей, которые Моисей передал своему народу, нет ни одной, которая бы упоминала, а тем более требовала бы обрезания. Создается впечатление, что Моисей не считал этот обряд частью своей монотеистической веры, а возможно, и вовсе относил его к языческим ритуалам, с которыми боролся.
Поэтому, скорее всего, Библия права: при Моисее его народ не обрезался. Лишь после его смерти, когда ааронид Эльазар стал первосвященником всего союза, он потребовал возврата к старому обычаю, которым пренебрегал Моисей. Позднее редакторы Ветхого Завета скомпоновали тексты таким образом, что обряд обрезания получил легитимизацию законодателя. Однако два вопиющих факта нарушения этого обычая самим Моисеем они выбросить побоялись: он не делал обрезания собственным сыновьям и не требовал этого от своего народа, причем не только в период скитаний по пустыне, но и когда пришел в Ханаан.
Судя по характеру его учения, Моисей, видимо, полагал, что истинным свидетельством союза с Богом является не обрезание крайней плоти, что делали тогда и язычники, а выполнение заповедей Господа, и что обрезать надо не крайнюю плоть человека, а его душу.
Интересен еще один факт. Многие арабские племена доисламского периода практиковали обрезание, являясь при этом совершенными язычниками. Одним словом, обряд обрезания не имел никакой связи с верой в единого Господа, как и вообще с монотеизмом, — он представлял собой знак союза, а точнее, договора о союзе, как с божеством-покровителем, так и с определенным народом.
Обряд имел и религиозный и политический характер. Обрезание патриарха Авраама в Ханаане означало не только отказ от старых богов Шумера и принятие культа Всевышнего Бога, но и военно-политический союз со своими новыми соседями — йевусеями Урушалама (Иерусалима). То же самое имели в виду и хивеи Шхема, когда согласились на требование патриарха Иакова провести обряд обрезания. Подобный обряд в те времена означал договор о постоянном союзе. Обрезание аморейских племен, вернувшихся из Египта, знаменовало собой не только принятие религиозного культа южных колен, но и вступление в союз как с ними, так и с северными племенами.
Этапы завоевания Ханаана в свете библейских и археологических данных
История завоевания Ханаана древнееврейскими племенами изложена в основном в книге Иисуса Навина (Йеошуа) и изображается в качестве единовременной военной кампании. К сожалению, на сегодняшний день археология не в состоянии подтвердить или опровергнуть библейскую версию. Проблема заключается в том, что многие из упомянутых ханаанских городов до сих пор либо не идентифицированы, либо не раскопаны. Археологи по-прежнему спорят о точном местонахождении таких городов, как Хорма, Ливна, Маккейда, Лашарон, Мадон, Шимрон-Мерон, Гойим.
Однако и те, что идентифицированы, например Гедер, Адуллам, Тапуах, Хефер или Ахшав, по разным причинам должным образом не раскопаны. Как можно вести археологические раскопки в таких городах, как Иерусалим или Газа, если современные здания возведены прямо на месте древних руин? Другие города определены и раскопаны, но, как выясняется, они были разрушены в разное время и разными завоевателями.
Например, прибрежные города Ашдод, Ашкелон, Экрон, Афек или Дор разрушены «народами моря» в XII в. до н. э., а Хацор и Бейт-Эль — израильскими племенами в XIII в. до н. э. Третьи были сожжены и покинуты их жителями задолго до завоевания Йеошуа. Лучшим примером подобной категории городов являются Ай и Арад: они процветали в период ранней бронзы, но в конце III тыс. до н. э. были уничтожены и вплоть до прихода израильских племен их территории были незаселены.
С другой стороны, такие города, как Йокнеам, Кедеш, Таанах или Лахиш, действительно, разрушены израильтянами, причем именно в период военной кампании Йеошуа — в XII в. до н. э. Есть и другие свидетельства, подтверждающие информацию из Библии. Например, такой важный для израильской истории город центральной Палестины, как Шхем, ни разу не упомянут в качестве захваченного или разрушенного, и не случайно: согласно археологическим данным, он уже принадлежал израильским племенам или был их союзником.
То же самое касается таких городов, как Иерусалим, Девир, Ярмут, Гезер, Бейт-Шеан или Акко, которые упомянуты в качестве незавоеванных. Одним словом, археологические данные отчасти подтверждают библейскую версию, а отчасти ей противоречат.
На сегодняшний день археология может сделать лишь два безусловных вывода. Во-первых, завоевание Ханаана древнееврейскими племенами не было единовременной военной кампанией, а растянулось на целые столетия. Во-вторых, древние евреи не являлись чужаками в Ханаане: они были тесно связаны с этой страной и являлись ее интегральной частью.
Их материальная и духовная культура говорит о преемственности между ними и ханаанеями, тем более что библейский иврит был всего лишь диалектом языка ханаанеев. Эти факты позволили американскому археологу Уильяму Деверу утверждать, что ранние израильтяне были в действительности ханаанеями, которые оказались перемещенными лицами в собственной стране[40].
Интерпретация археологических данных осложняется тем, что далеко не все разрушения ханаанских городов в XV–XII вв. до н. э. можно отнести на счет древнееврейских племен. В конце XVI — начале XV в. до н. э. северо-восточная часть Ханаана подверглась атакам хурритов и индоарийских групп, ассоциируемых с государством Митанни. В это же самое время в южный Ханаан устраивали военные экспедиции фиванские фараоны XVIII династии, старавшиеся навсегда покончить с гиксосами и их местными союзниками.
В середине XV в. египетский фараон Тутмос III совершал регулярные опустошительные походы в Палестину, которые привели к подчинению этой страны Египту. На протяжении XIII в. до н. э. фараоны XIX династии — сначала Сети I, потом Рамсес II и, наконец, Мернептах — неоднократно организовывали карательные походы в Ханаан, пытаясь сломить сопротивление местных народов. Каждый такой поход сопровождался разрушением многих ханаанских городов.
Затем, в начале XII в. до н. э., на юго-запад Ханаана вторгаются филистимляне и захватывают южные прибрежные города. Другие «народы моря» — текер и шарды — обосновываются севернее, в районе Дора. Одновременно города северо-восточного Ханаана испытывали давление, а может быть, и вторжения со стороны арамейцев — западносемитского народа, родственного амореям. Известно, что арамейцы оседают в районе Дамаска, создают там собственное царство и постепенно становятся главным противником израильских племен на севере страны.
Помимо чужеземных вторжений Ханаан немало пострадал и от внутренних распрей между самими ханаанскими городами-государствами. О частых военных конфликтах такого рода свидетельствуют письма Амарнского архива. Неудивительно, что археологи нередко затрудняются в определении виновника разрушения того или иного города и высказывают разные точки зрения.
И все же расхождения между результатами археологических раскопок и библейской версией завоевания Ханаана не случайны. Книга Иисуса Навина, повествующая об овладении Ханааном, вероятнее всего, составлена и записана в VII–VI вв. до н. э., то есть приблизительно через полтысячелетия после описываемых событий. В результате этого огромного разрыва во времени между самими событиями и их письменной фиксацией не связанные друг с другом эпизоды из разных веков спрессовались в единую военную кампанию под командованием одного вождя.
В подобных случаях путаница и ошибки в именах людей, народов и названиях городов неизбежны. Но главная проблема заключается в другом: в книге Навина оказались сведены воедино фрагменты из трех различных периодов борьбы древнееврейских племен за Ханаан. Первый период начинается в XXIII в. до н. э., когда в Палестину приходят кочевые аморейские племена, в составе которых тогда находились северные древнееврейские колена (Израиль).
С этого времени в эпосе северных племен остались предания о завоевании ханаанских городов. Возможно, что подробная история о захвате города Ай почерпнута именно из этих преданий. Позднее, приблизительно в XX в. до н. э., библейский патриарх Авраам приводит из северо-западной Месопотамии еще одну группу кочевых аморейских племен, среди которых были южные древнееврейские колена (Иаков). Их появление в южной Палестине оказалось более мирным, хотя и в этом случае не удалось избежать конфликтов с ханаанейскими народами.
Вероятно, войны южных племен с правителем Арада относятся именно к этому, самому раннему, периоду борьбы за Ханаан. Первый этап овладения страной завершается уходом северных, а затем южных колен в нильскую дельту, в Египет, в результате чего завоеванные ими племенные территории постепенно переходят к другим аморейским и ханаанейским народам.
Возвращение нескольких северных племен в Ханаан в XV в. до н. э. ознаменовало начало второго этапа борьбы за страну: на этот раз речь шла не столько о завоевании, сколько об отвоевании своих прежних племенных территорий, то есть о «реконкисте». Но установление египетской власти в Ханаане сделало невозможным возврат утраченных земель, и северные племена превратились в хабиру — бездомных, «перемещенных лиц» в собственной стране.
Они заняли пустующие и неудобные для земледелия области в центральной и северной Палестине, занимались скотоводством и шли в наемники к местным правителям. Положение их изменилось к лучшему лишь во второй половине XIV — начале XIII в. до н. э., когда ослабление Египта сделало его власть над Ханааном чисто номинальной. Именно в эти годы хабиру переходят в наступление и отвоевывают часть своих прежних территорий.
Однако новое усиление Египта в XIII в. до н. э. привело к возврату египетского контроля над Ханааном и к потере большинства отвоеванных земель. Возможно, именно военные походы Сети I и Рамсеса II в период зенита египетского могущества заставили северные колена объединиться в племенной союз Израиль.
Третий и самый важный период борьбы за Ханаан начался с начала XII в. до н. э., когда внутриполитические распри в Египте, с одной стороны, лишили его контроля над этой страной, а с другой — позволили племенам Моисея покинуть нильскую дельту.
Именно в это время расширенный израильский племенной союз приступил к решающей фазе завоевания, которая послужила основой для библейской книги Йеошуа. Вероятно, последнее усиление Египта при Рамсесе III не очень повлияло на центральный и северный Ханаан, где израильские колена продолжали укреплять свои позиции. После смерти Рамсеса III египтяне окончательно ушли из страны, и это дало возможность двум южным коленам вернуться из сорокалетнего скитания по пустыням и приступить, в свою очередь, к завоеванию части южного Ханаана.
Здесь, в Ханаане, «дом Иакова» объединился с Израилем. Отныне Иаков стал Израилем, а Израиль — Иаковом. Две племенные группы превратились в единый народ с двумя параллельными именами. Пять-шесть столетий спустя носители традиции — левиты и аарониды — присоединили к этому третьему этапу борьбу за Ханаан много преданий, относящихся к первому и второму периодам, в результате чего появилась видимость единой военной кампании, которой в действительности не было, и которая, естественно, не может быть подтверждена археологическими данными.
Справедливости ради надо отметить, что борьба за овладение всем Ханааном была завершена лишь в период правления царя Давида, то есть только в первой половине X в. до н. э. Несмотря на это, авторы книги Иисуса Навина внесли в нее все известные им эпизоды завоевания страны древнееврейскими племенами с XXIII по X в. до н. э. Разумеется, археология никогда не сможет подтвердить, что все они имели место в течение одной короткой военной кампании под руководством Йеошуа. Таким образом, официальная библейская версия является результатом компиляции эпосов южных и северных племен, рассказывающих о событиях различных периодов времени.
Почему группа южных древнееврейских племен «Иаков» объединилась именно с Израилем, а не с более близкими ей Эдомом, Моавом или Аммоном? Вероятно, в данном случае главную роль сыграл не фактор племенного родословия, а общность исторических судеб и политических интересов.
Только Израиль и Иаков представляли собой хабиру в Ханаане, то есть были лишены собственной племенной территории. Родственники Иакова — Эдом, Моав и Аммон — не уходили в Египет, не жили в течение сотен лет в дельте Нила и не испытали ни процветания в период гиксосских фараонов, ни преследований во времена фараонов фиванских.
Зато все это в полной мере пережили древнееврейские колена. Эдомитяне, моавитяне и аммонитяне имели исторически сложившиеся племенные территории в Заиорданье, на которые их соседи — амореи и ханаанеи — за редким исключением (например, захват Сихоном части земель Моава) не покушались. В совершенно ином положении находились древнееврейские племена: за время их долгого пребывания в Египте их земли перешли к аморейским и ханаанским наг родам.
За четыре столетия жизни в Египте родственные связи между «домом Иакова», с одной стороны, и Эдомрм, Моавом и Аммоном, с другой, настолько ослабли, что последние не захотели не только помочь своим родичам, но даже пропустить их через свою территорию. Более того, по свидетельству Библии, Балак, правитель моавитян, смотрел на «дом Иакова», как на своего потенциального врага.
Ничего удивительного, что в этих условиях единственным подлинным союзником южных племен мог стать только Израиль, возглавляемый «домом Иосифа», который был покровителем «дома Иакова» в гиксосском Египте. Так возникает политический и военный союз двух групп хабиру — Иакова и Израиля, который позднее был скреплен и принятием общего религиозного культа Яхве. С этого времени имя хабиру или ибри/иври стало общим этнонимом для обеих частей нового союза Израиль-Иаков.
Возникновение этого союза представляет собой интересный пример того, как разные племенные группы (правда, внутри одного западносемитского аморейского этноса) под влиянием исторических обстоятельств могут найти между собой несравненно больше общего, чем с более близкими им племенами, с которыми они имеют общее родословие.
Впрочем, этот недостаток — отсутствие общего племенного родословия — был успешно восполнен во времена объединенного царства, когда носители традиции соединили двух родоначальников — Иакова и Израиля — в одного общего праотца, наделив его двумя именами.
Завоевание Ханаана во времена Йеошуа имело две существенные особенности. Во-первых, оно было далеко не полным. Самые плодородные и удобные для земледелия области, такие как долина реки Иордан, Изреэльская и прибрежные долины, оставались по-прежнему в руках ханаанеев. Наиболее важные в экономическом и стратегическом отношении внутренние районы и города, например Иерусалим, были, как и раньше, во власти аморейских народов. Мирное соглашение с хивеями — аморейским народом из центральной Палестины — оставило нетронутыми их города Гивон, Кефира, Беэрот и Кирьят-Йеарим.
Практически все средиземноморское побережье находилось вне контроля израильтян. Будучи полукочевниками, они не имели ни стенобитных орудий, ни опыта штурма сильно укрепленных городов, ни боевых колесниц для сражений в долинах. Поэтому, когда речь идет о крупных городах, авторы библейской книги Йеошуа откровенно говорят, что «всех городов, стоявших на возвышенности, не сжег Израиль, один только Хацор сжег Йеошуа» (Нав. 11:13).
То же самое касалось долин: «…у всех ханаанеев, живущих в долинах железные колесницы» (Нав. 17:16), которых у израильтян тогда еще не было, поэтому им долгое время не удавалось овладеть самыми удобными для земледелия районами. Неполный, частичный характер завоевания Ханаана древнееврейскими племенами признает и сама Библия: «Йеошуа же состарился, вошел в лета, и сказал ему Господь: ты состарился, вошел в лета, а земли осталось еще очень много для овладения» (Нав. 13:1).
Во-вторых, вопреки призывам носителей традиции, местные народы не только не истреблялись, но даже не изгонялись со своих земель. Вообще в отношении участи населения в побежденных городах библейские тексты содержат явные противоречия.
С одной стороны, их авторы утверждают, что «поразил Йеошуа всю землю горную и южную, и низменность, и горные спуски, и всех царей их; не оставил никого уцелевшим, и всех людей уничтожил» (Нав. 10:40). С другой — Библия приводит массу свидетельств того, что древнееврейские племена во всех районах Ханаана селились рядом с местными народами, не причиняя им никакого вреда:
«Йевусеев, жителей Иерусалима, сыны Йеуды прогнать не смогли, и остались жить йевусеи вместе с сынами Йеуды до сего дня» (Нав. 15:63);
«И не изгнали они (колено Эфраим.) ханаанеев, живших в Гезере; и жили ханаанеи среди сынов Эфраима до сего дня, платя им дань» (Нав. 16:10);
«И был [надел] Менаше до Исахара и Ашера: Бейт-Шеан с окрестными городами его, Ивлеам с окрестными городами его, и жители Дора и окрестных городов его, и жители Эйн-Дора и окрестных городов его, и жители Таанаха и окрестных городов его, и жители Мегиддо и окрестных городов его — три эти области. Но не могли сыны Менаше выгнать жителей городов этих, и захотели ханаанеи остаться в земле этой. Когда же сыны Израиля вошли в силу, сделали они ханаанеев данниками, но изгнать не изгнали их» (Нав. 17:11–13);
«Звулун не изгнал жителей Китрона и жителей Наалола, и жили ханаанеи в среде его, и стали данниками» (Суд. 1:30);
«И Ашер не изгнал жителей Акко и жителей Сидона, и Ахлава, и Ахзива, и Хэлбы, и Афика, и Рехова. И жил Ашер среди ханаанеев, жителей земли той, ибо не изгнал их» (Суд. 1:31–32);
«И Нафтали не изгнал жителей Бейт-Шемеша и жителей Бейт-Аната и жил среди ханаанеев, жителей той земли; жители же Бейт-Шемеша и Бейт-Аната были его данниками» (Суд. 1:33);
«Но не выгнали сыны Израилевы гешуреев и маахатеев, и [остались] жить гешуреи и маахатеи среди Израиля до сего дня» (Нав. 13:13).
Вероятно, случаи истребления и изгнания жителей захваченных городов являлись исключением из правила. С экономической точки зрения было выгоднее оставить их на своих местах и сделать данниками, что на самом деле и происходило. Утверждения авторов книги Иисуса Навина о поголовном уничтожении населения многих ханаанских городов в действительности представляют собой абсолютизацию из ряда вон выходящих случаев и включены в Ветхий Завет с чисто дидактической целью — для демонстрации того, как надо относиться к язычникам.
В жизни же, как признает книга Судей, происходило совершенно обратное:
«И жили сыны Израилевы среди ханаанеев, хеттов; эмореев, перизеев, хивеев и йевусеев. И брали дочерей их себе в жены, и своих дочерей отдавали за сыновей их, и служили богам их» (Суд. 3:5–6). Таким образом, древнееврейские племена не только жили в мире с покоренными народами, но и быстро ассимилировались с ними. Происходило то, чего больше всего боялись носители традиции аарониды и левиты: «Оставили они Господа, Бога отцов своих, Который вывел их из земли Египетской, и обратились к другим богам, богам народов, окружавших их, и стали поклоняться им…» (Суд. 2:12).
Усвоение древнееврейскими племенами религиозных культов ханаанских народов представляло собой главную опасность для позиций ааронидов и левитов в израильском союзе. Проблема заключалась не столько в том, что все эти культы были языческими, сколько в потере из-за них экономических ресурсов и политического влияния. Чем больше древние евреи втягивались в служение чужим богам, тем меньше они жертвовали левитам и ааронидам, и тем слабее было влияние последних на них.
В те времена речь шла не о конфронтации между монотеизмом и язычеством, как это впоследствии было изображено в библейских текстах, а о конкурентной борьбе за материальные ресурсы, за духовное и политическое влияние на израильские племена. Решался вопрос, кто будет пастырями народа — служители Яхве или жрецы Баала и Ашейры, выходцы из ханаанских народов. Именно этим объясняется крайне непримиримое отношение носителей традиции к народам Ханаана.
Не случайно они многократно требовали изгнания ханаанеев, эмореев, хивеев, йевусеев, перизеев, хеттов, рефаим и гиргашеев, которые были покорены израильтянами, с которыми они жили рядом и в дальнейшем полностью смешались в культурном и физическом отношениях. Религиозные культы именно этих народов угрожали жизненным интересам ааронидов и левитов.
Примечательно, что, хотя самыми опасными врагами для израильтян в Ханаане были филистимляне на юге и арамеи на севере, носители традиции не призывают к их уничтожению или изгнанию. А ведь ущерб и страдания, причиненные, например, филистимлянами, совершенно несопоставимы с теми проблемами — можно сказать, легкими хлопотами, — которые доставили хивеи или йевусеи. Но израильтяне не претендовали на земли филистимлян, не жили в их среде и, что важнее всего, не поклонялись их главному божеству Дагану, поэтому носители традиции не призывали к изгнанию филистимлян.
По иронии судьбы, израильтяне полностью ассимилировались именно с теми народами, которые аарониды и левиты призывали изгнать или истребить.
Пытаясь монополизировать богослужение, аарониды и левиты объективно выполняли централизаторские функции в израильском племенном союзе. Они старались подавить не только чужеродные языческие культы, но и любые попытки создать автономные религиозные центры даже яхвистского характера, видя в них прямую угрозу для своей власти и экономического положения. Тем самым еще до возникновения объединенного царства, они были главными противниками всех форм сепаратизма и раскола.
В качестве примера можно привести инцидент, связанный с сооружением жертвенника на территории заиорданских племен Реувен, Гад и восточной половины колена Менаше. От имени всего израильского союза яхвистские священт ники угрожали им войной, если те допустят автономное богослужение в этом месте или будут игнорировать общеплеменной религиозный центр. Для переговоров с заиорданскими племенами был послан сын первосвященника Эльазара — Пинхас. Встретив столь мощное сопротивление со стороны ааронидов, вожди заиорданских колен отступили, и единство было сохранено.
Еще один инцидент, угрожавший единству израильского союза, был вызван заключением мира с хивеями Гивона. Книга Иисуса Навина повествует о нем, как о мошенническом трюке хивеев, которые изобразили из себя посланцев далекого города, пожелавшего стать союзником израильтян.
Со своей стороны вожди израильтян представлены эдакими простаками, которые не знали, что Гивон находился в двух десятках километров от них, и поэтому клятвой скрепили мир с хивеями. Когда же обман раскрылся, то изменить было ничего нельзя — завоевание Гивона означало бы клятвопреступление. В действительности эта наивная история была призвана замаскировать серьезные разногласия между вождями израильского союза. Хивеи представляли собой достаточно многочисленный аморейский народ, населявший преимущественно центральную Палестину, включая крупнейший ее город Шхем.
Как можно предположить из переписки Амарнского архива, «дом Иосифа», видимо, еще с середины XIV в. находился в союзнических отношениях с хивеями Шхема. В то время правитель города Лабайу и его сыновья рассчитывали с помощью хабиру избавиться от египетской власти над Ханааном. Однако их план не удался, и убийцы, подосланные египтянами, расправились с непокорным правителем. Но дружественные отношения между хивеями Шхема и «домом Иосифа» сохранились.
Не случайно Шхем ни разу не упомянут в качестве завоеванного города, хотя без овладения им нельзя было закрепиться в центральной Палестине. Но хивеям принадлежал не только Шхем, но и более южные города: Гивон, Кефира, Беэрот, Кирьят-Йеарим. Йеошуа, вождь «дома Иосифа», был заинтересован в продолжении мира и союза с ними, но колено Биньямин претендовало на всю территорию южных хивеев, включая их главный город Гивон. Возможно, до ухода в Египет часть этого района принадлежала колену Биньямин.
В конце концов конфликт был улажен, но сам его факт напомнил о том, что «дом Иосифа», возвратившийся в Ханаан на два с половиной столетия раньше остальных древнееврейских племен, успел создать там систему взаимоотношений с соседними народами, которую он стремился сохранить даже в период завоевания страны. Союз с хивеями Гивона стал еще одним свидетельством того, что вопреки утверждениям носителей традиции израильское завоевание Ханаана привело не к изгнанию или уничтожению местных народов, а к смешению и слиянию с ними.
Данное обстоятельство не могли не признать и сами носители традиции, хотя и рассматривали его как нарушение союза с Яхве, возлагая всю ответственность за это на свой народ:
«Вы не послушали гласа Моего. Что вы это сделали? И потому говорю Я: не изгоню их [ханаанеев] от вас, и будут они для вас тенетами, и божества их будут для вас западнею» (Суд. 2:2–3).
Анализ книг Иисуса Навина и Судей оставляет впечатление, что войны Йеошуа в действительности велись только в северной и центральной Палестине, а два южных колена, Йеуда и Шимон, отвоевывали южную часть страны своими силами и в другое, более позднее время. Очень может быть, что последний, третий, этап завоевания Ханаана под предводительством Йеошуа делился, в свою очередь, на два отдельных периода, которые различались между собой и по времени, и по географии.
Чтобы определить, когда могло происходить отвоевание Ханаана, надо попытаться реконструировать исторические условия в которых оказались древнееврейские племена после своего возвращения из Египта. Значительно проще это сделать в отношении южных колен, или «дома Иакова», так как составители Ветхого Завета — аарониды и левиты — именно из этой племенной группы и, естественно, мы больше всего знаем о ней. Племена Моисея не могли уйти из Египта раньше начала XII в. до н. э., то есть раньше внутриполитического кризиса, связанного с переходом власти от XIX к XX династии.
Только дезинтеграция египетского государства, паралич его армии и органов власти, пусть даже кратковременные, могли позволить беспрепятственно уйти из Египта десяткам тысяч закрепощенных семитов. Мы вполне можем принять библейскую версию о вынужденном 40-летнем пребывании евреев в пустыне, так как это был период Рамсеса III, когда Египет не только существенно укрепился, но и обращал особое внимание на южную Палестину, куда прорывались «народы моря».
Правда, это повествование о странствовании в пустыне касается не всех древнееврейских племен, а только двух из них. Библейский эпизод с разведчиками, приведший к отказу от завоевания Ханаана сразу после исхода из Египта, был связан не с силой сопротивления ханаанских правителей, а с чисто внешним фактором — появлением армии Рамсеса III на юго-западе страны.
И, наконец, вступление двух южных племен в Ханаан объяснялось опять-таки не их внезапным усилением или ослаблением их ханаанских противников, а исчезновением египетского военного присутствия в стране. Таким образом, два южных колена — Йеуда и Шимон — не могли возвратиться в Ханаан раньше середины XII в. до н. э., а следовательно, завоевание ими южной части этой страны было возможно не ранее второй половины XII в. до н. э.
Гораздо сложнее восстановить историю северных племен, ведь до объединения с «домом Иакова» у них не было своих ааронидов и левитов, которые могли бы оставить нам свою Библию. У нас есть основания предполагать, что некоторые северные колена, или по крайней мере «дом Иосифа», покинули Египет после изгнания гиксосов. В отличие от довольно точной датировки исхода племен Моисея, о времени ухода их северных собратьев мы можем делать только умозаключения.
В любом случае, они не могли уйти из Египта раньше конца XVI в., когда изгнали гиксосов, и позднее конца XV в. до н. э., когда хабиру уже наводнили Ханаан, Сирию и ливанское побережье. Вероятнее всего, это произошло в середине XV в. до н. э., в период правления Тутмоса III. В то время западных семитов-амореев не удерживали насильно В Египте, а наоборот, изгоняли как потенциальных врагов и наследников гиксосских фараонов.
Библия указывает на это же самое время, сообщая, что храм Соломона был построен через 480 лет после прихода сынов Израиля из Египта. Зная, что храм Соломона был возведен около 960 г. до н. э., мы получаем 1440 г. до н. э. как приблизительную дату исхода из Египта части северных племен. С этого времени они упоминаются в Ханаане как хабиру.
Но к какому времени могут относиться завоевания Йеошуа? Известно, что в XV и первой половине XIV в. до н. э. Египет жестко контролировал Ханаан, подавляя любые попытки неповиновения. Только во второй половине XIV в. до н. э. египетский контроль резко ослаб, но если бы Израиль появился как племенной союз тогда, то он был бы обязательно упомянут в письмах Амарнского архива.
Правда, может быть многие войны хабиру в Ханаане того времени вошли впоследствии через эпос северных племен в библейскую версию завоеваний Йеошуа. Большая часть XIII в. до н. э., охватывающая годы правления Сети I и Рамсеса II, была крайне неблагоприятна для любых военных начинаний северных племен, так как Египет находился в зените своего могущества. Положение начинает меняться в лучшую сторону лишь после смерти Рамсеса II, фараона-угнетателя древнееврейских племен.
Его сын, фараон Мернептах, не случайно упомянул на своей стеле Израиль среди противников Египта. Очевидно, возникший в конце XIII в. союз северных племен уже начал завоевания Ханаана, который египтяне считали своим. Именно эта военная активность северных племен и вызвала столкновение с египтянами, благодаря чему Израиль впервые упомянут в небиблейских источниках. Хорошо известно, что после смерти Мернептаха начинается быстрый закат XIX династии, и Египет ощутимо слабеет.
Вероятно, в это время — конец XIII — начало XII вв. до н. э. — наступательные действия северных племен возобновляются. Если овладение северным и центральным Ханааном, пусть даже частичное, произошло в этот период, то Йеопгуа был не столько преемником Моисея, сколько его союзником и соратником. В то время, когда Моисей боролся за исход южных племен из Египта, Йеошуа готовил северные колена к завоеванию Ханаана.
Если это так, то Моисей, безусловно, мог и должен был иметь контакты с Йеошуа или даже планы создания общего союза ради «реконкисты» страны. Но реально объединиться оба лидера смогли лишь в 90–80-х гг. XII в. до н. э.; именно к этому времени относится расширение израильского племенного союза и начало библейского завоевания Ханаана.
Однако не надо забывать, что из-за усиления Египта в период правления Рамсеса III два южных племени — Йеуда и Шимон — не смогли приступить к отвоеванию своих территорий в южном Ханаане и вынуждены были задержаться в пустыне на четыре десятилетия.
Если ситуация развивалась по этому сценарию, то завоевателем южного Ханаана был вовсе не Йеошуа, а Калев — глава племени Йеуда, выходец из кеназитов. Между прочим, согласно книге Судей, за юг Ханаана боролись вместе только два южных племени — Йеуда и Шимон; о помощи северных собратьев не сказано ни слова:
«Йеуда же сказал Шимону, брату своему: войди со мною в жребий мой, и будем воевать с ханаанеями; и я войду с тобою в твой жребий. И пошел с ним Шимон» (Суд. 1:3).
Подлинным союзником южных колен оказалось одно из мидьянских племен, кении, с которым породнился Моисей после бегства из Египта, и которое неоднократно помогало им в период пребывания в пустыне: «И кении тестя Моисея поднялись из города Пальм (Иерихона.) с сынами Йеуды в пустыню Иудейскую, которая на юг от Арада, и пришли, и поселились среди народа» (Суд. 1:16). Вероятно, эта часть кениев, как и кеназиты, очень быстро вошли в состав племени Йеуда. Не исключено, что подобными «вливаниями» объяснялась многочисленность колена Йеуды и превращение его в «мегаплемя».
Таким образом, если центральные и северные области Палестины могли быть завоеваны Йеошуа в первой половине XII в. до н. э., то южные — никак не раньше второй половины XII в. до н. э. Следовательно, библейский этап завоевания Ханаана, который связывается с личностью Йеошуа, мог продолжаться почти столетие. В пользу этой версии говорят археологические данные, свидетельствующие о том, что юг Палестины (историческая Иудея) был заселен древнееврейскими племенами в конце XII–XI в. до н. э., то есть чуть ли не на сотню лет позднее, чем Самария.
Еще одним доказательством обособления двух южных колен является библейская Песнь Деборы (Суд. 5), — возможно, самый ранний памятник древнееврейской литературы (из дошедших до нас), относящийся к XII в. до н. э. В нем перечислены все древнееврейские племена, кроме двух южных, — Йеуда и Шимон там «красноречиво отсутствуют». Вероятно, намного позднее носители традиции соединили вместе двух лидеров: Моисея — законодателя и вождя южных племен, и Йеошуа — главу северных колен и завоевателя Ханаана, сделав второго преемником первого.
Факт отсутствия в Ханаане двух южных племен (Йеуда и Шимон) как минимум до середины XII в. до н. э. и в то же время присутствие там южного колена Реувен заставляет по новому взглянуть на мятеж Кораха в пустыне после исхода «дома Иакова» из Египта. Возможно, он имел более серьезные последствия, чем те, о которых сообщает библейская книга Исход. Как известно, недовольство части левитов во главе с Корахом было направлено первоначально против концентрации богослужения в руках ааронидов. Однако из-за тяжелых условий жизни в пустыне и отказа Моисея от его прежних планов завоевания Ханаана, оно очень быстро переросло в широкую оппозицию власти Моисея и Аарона вообще.
Недовольных возглавили вожди племени Реувен — Датан, Авирам и Он. Хотя библейский текст утверждает, что земля «поглотила» заговорщиков и те «бесследно исчезли», не исключено, что этот мятеж привел к разрыву южного племени Реувен с «домом Иакова» и к его самостоятельному уходу в Заиорданье. Возможно, вместе с ним ушли и другие аморейские племена, которые присоединились к «дому Иакова» в момент исхода из Египта.
Горские евреи (самоназвание - жугьур, более традиционно также гьивр) - субэтническая группа евреев Северного и Восточного Кавказа. Предки горских евреев пришли из П
Вообще, если проследить все библейские комментарии о Реувене, можно обнаружить, что он всегда находился в особых отношениях с Иосифом. Именно Реувен находит мандрагоры для своей матери Леи, которые позволили второй, но любимой жене Иакова, Рахели, забеременеть и родить Иосифа. Реувен был единственным из братьев, кто спас жизнь Иосифу, когда те задумали его убить. Опять же только Реувен вернулся к пустому колодцу, чтобы вызволить из беды Иосифа, но тот уже был продан братьями купцам-ишмаэльтянам.
Реувен, в отличие от своих южных братьев Шимона и Леви, не принимал никакого участие в резне хивеев Шхема — традиционных союзников «дома Иосифа». Вероятнее всего, эти предания, попавшие в Библию из древнееврейского эпоса, отражают исторически близкие, дружественные связи между этим южным племенем и «домом Иосифа», которые впоследствии привели Реувена в союз северных колен. С другой стороны, в своем собственном «доме Иакова» племя Реувен было несправедливо обижено — лишено главенства, несмотря на то что оно ему полагалось по закону о первородстве.
Причем, лишено было в пользу Йеуды — того самого, кто и предложил продать Иосифа ишмаэльтянам. Как показали дальнейшие события, племя Реувен предпочло северные колена «дому Иакова», осталось с ними в Израильском царстве и разделило во всем их судьбу. Правда, первое время еще чувствовалось его южное происхождение, и это колено зачастую вело себя как аутсайдер в союзе северных племен.
Оно, как свидетельствует Песнь Деборы, не пришло на помощь коленам Звулун и Нафтали, когда те сражались с царством Хацора. Очевидно, Реувен руководствовался не столько отношениями с северными племенами вообще, сколько своими особыми связями с «домом Иосифа».
Примечательно, что в той же Песни Деборы из всех израильских племен, не оказавших поддержки своим братьям, особо отмечено колено Реувен. Почему-то именно оно вызвало наибольшое разочарование у авторов этого древнейшего поэтического произведения. Вскользь порицая тех, кто уклонился от оказания помощи, поэма больше всего критикует позицию Реувена:
В среде отделившегося Реувена —
Большие сердечные сомнения
Отчего сидел ты среди загонов,
Чтобы слушать блеянье стад?
В среде отделившегося Реувена —
Большие сердечные сомнения.(Суд. 5:15–16)
Трудно сказать, что имели в виду авторы поэмы, называя колено Реувен «отделившимся». То ли они намекали на его разрыв с южными племенами, то ли с северными, или с теми и другими одновременно? Можно предположить, что повышенное внимание к этому колену было связано с тем, что оно первым из «дома Иакова» присоединилось к израильскому племенному союзу. Вероятно, для того чтобы обосноваться в Заиорданье, племени Реувен пришлось воспользоваться изрядной помощью северных собратьев, однако, оно, в свою очередь, испытание на верность не выдержало.
Хотя современная археология пока не в состоянии дать ответа на вопрос, откуда и когда пришли израильские племена, она уже может достаточно точно определить, когда они осели на землю в Ханаане. Речь идет о существенном прорыве в библейской археологии за последние десятилетия: найдены сотни новых поселений, которые, судя по их материальной культуре, без сомнения, принадлежат израильтян нам.
Согласно данным американского археолога Лоуренса Стейджера, в течение двух столетий, в XII–XI вв. до н. э. в Ханаане появилось 633 совершенно новых поселений с характерными для израильтян чертами материальной культуры[41]. В абсолютном большинстве своем они представляли собой небольшие городки, которые не имели даже крепостных стен.
Они были застроены четырехкомнатными двухэтажными домами на колоннах (four room pillared house), типичными для израильтян. Их жители занимались как земледелием, так и скотоводством. Правда, в отличие от своих ханаанейских соседей они не разводили свиней. Все эти поселения были построены на холмах и возвышенностях Самарии, Иудеи и Галилеи, в то время как там же в долинах продолжали существовать ханаанейские города. Новые поселения стали появляться с начала XII в. до н. э., причем раньше всего в районе Самарии, затем в Галилее, и еще позднее на юге — в Иудее и Негеве. Примерно в это же время возникают новые поселения и в Заиорданье.
Очевидно, там происходил аналогичный процесс — оседание полукочевого населения на землю. Американский археолог У Девер отмечает еще одну особенность, характерную только для израильтян: collar-rim store jar — сосуды для хранения продуктов, имевшие горлышко с ободком. Подобный вид керамики, подчеркивает он, полностью отсутствует в ханаанских городах.
Девер обращает внимание на то, что жители новых поселений, судя по археологическим находкам, уже имели опыт земледелия, в то время как обычные кочевники были этого лишены. Девер называет израильтян «пионерами террасного земледелия» и считает, что именно они впервые изобрели этот вид земледелия в Палестине[42].
Между тем изучение предметов материальной культуры новых поселений привело многих археологов (У. Девер, И. Финкельштейн, А. Мазар и др.) к выводу, что, несмотря на различия между израильскими и ханаанскими поселениями, ничто не может свидетельствовать о «чужеземном» происхождении израильтян, то есть в их материальной культуре археологи не видят ничего, что существенно отличало бы их от местного ханаанейского населения. Археологические данные однозначно свидетельствуют в пользу того, что израильтяне, прежде чем осесть на землю, видимо, немалое время уже находились в Ханаане и успели усвоить многое из ханаанской культуры.
Независимо от того, когда было совершено большинство израильских завоеваний в Ханаане, общий союз всех северных и южных колен, по крайней мере в том виде, в каком он описан в Библии, мог быть создан никак не раньше второй половине XII в. до н. э. Причем северные колена продолжали доминировать в этом союзе, и он сохранил их прежнее имя — Израиль. Только с этого времени, а отнюдь не с эпохи библейских патриархов, на южную племенную группу «Иаков» распространяется второе имя — «Израиль».
Северяне, а точнее, «дом Иосифа» продолжал играть там главную роль вплоть до воцарения Давида в период объединенного царства. Центром общего союза стал главный город северных племен — Шхем, расположенный в земле колена Эфраим. Там же, в Шхеме, были захоронены кости Иосифа, принесенные из Египта. Там же, в горах Эфраима, похоронили и самого Йеошуа. Более того, на племенной территории «дома Иосифа», в горах Эфраима, нашел свое последнее упокоение и первосвященнник Эльазар из «дома Иакова».
Однако несмотря на общий центр и общий религиозный культ, израильский племенной союз был по-прежнему крайне децентрализованной конфедерацией, чисто номинальным объединением, в котором каждое колено решало все свои проблемы самостоятельно и проводило собственную политику. Вряд ли будет ошибкой сказать, что и «Иаков», и «Израиль» в действительности существовали как единые племенные союзы только в период жизни их великих вождей — Моисея и Йеошуа. Оба этих союза были рождены необходимостью отвоевания своих прежних земель в Ханаане, ради этой же цели они слились воедино. Но как только древнееврейские племена осели на завоеванную землю, их союз фактически распался. Только серьезная угроза извне была способна хотя бы на время сплотить отдельные части этого аморфного союза.
Похожие публикации
Русско-тлинкитская война
Русско-тлинкитская война 1802—1805 гг. — серия вооружённых конфликтов между русскими колонистами и индейцами-тлинкитами за контроль над островом Ситка. Открыть
Древние кельты
Кельты — близкие по языку и материальной культуре племена индоевропейского происхождения, в древности на рубеже эр занимавшие обширную территорию в Западной и Центральной Европе. Кельты были одним из самых… Открыть
Для чего человеку аппендикс, нужно ли избавляться от хвоста, где заканчиваются жабры и почему самая широкая мышца спины — самая бесполезная? Открыть
Как изменить отношение к Хиросиме за 8 минут?
Как из Хиросимы раздували военную трагедию? Полный провал атомных ударов США. И почему, на самом деле, капитулировала Япония? Открыть
Тибет автостопом - последние дни традиционной культуры
Тибет – уникальное место с невероятными людьми и пока еще живой, неповторимой культурой. Возможно, очень скоро она перестанет существовать – поэтому в этом видео я постарался зафиксировать эту параллельную… Открыть