Пузырь Южных морей

История британской Компании Южных морей (South Sea Company) — один из самых ярких примеров спекулятивного бума в Англии XVIII века.

Эту торговую компанию учредил в 1711 году Роберт Харли, лорд-казначей (первый министр) британского правительства в 1711—1714 годах. Её название красноречиво говорило о планируемых торговых операциях: Южными морями в Англии в то время называли воды, омывающие восточное побережье Южной Америки.

Компания, получившая известность под названием «Пузырь Южного Моря» (англ. The South Sea Bubble), начала свою деятельность в 1711 году, когда герцог Роберт Харли основал «Компанию Южного Моря» — полное название: «Управляющий и компания торговцев Великобритании по южным морям и другим частям Америки с целью содействия рыболовству».

Начало XVIII века выдалось для английского бюджета очень тяжёлым.

Совсем недавно отгремели последние залпы войны Аугсбургской лиги (1688–1697 годы), и вот подданные короны вновь отправились сражаться — теперь уже на войну за Испанское наследство (1701–1714 годы).

Она началась после того, как в 1700 году скончался, не оставив наследника, король Испании Карл II — последний из испанской ветви династии Габсбургов. В 1713 году был заключён Утрехтский мир, по которому королём Испании стал представитель французской династии Бурбонов Филипп V. При разделе испанского наследства Англия получила Гибралтар, остров Менорку, часть французских колоний в Америке и так называемое асьенто (от исп. «королевское согласие») — монопольное право на ввоз в испанские колонии в Новом Свете рабов из Африки сроком на 30 лет. В то время асьенто считалось быстрым способом обогащения (его мог даровать только испанский монарх).

Примерно за 200 лет до этих событий французский король Людовик XII спросил у своего маршала, итальянца Джан-Джакомо Тривульцио, что тому потребуется для завоевания Миланского герцогства. Военачальник ответил словами, со временем ставшими крылатыми: «Для войны нужны три вещи — деньги, деньги, и ещё раз деньги».

Новый глобальный европейский конфликт действительно влетел британской короне в копеечку: к концу первого десятилетия XVIII века внешний долг страны достиг 35 млн фунтов стерлингов, то есть вырос в четыре раза по сравнению с довоенными показателями — и это при годовом бюджете в 4 млн фунтов. Высоким лордам впору было хвататься за голову. Несмотря на очевидные успехи на полях сражений, очень многие в Лондоне пришли к мнению, что из войны нужно выходить, пока королевство окончательно не обанкротилось.

В 1710 году партия тори, ведомая Генри Сент-Джоном, виконтом Болингброком, и канцлером Казначейства сэром Робертом Харли, путём многоходовых политических комбинаций сумела отстранить от власти партию вигов — сторонников продолжения войны. Лидером последних был Джон Черчилль, герцог Мальборо — фаворит королевы Анны и главнокомандующий британскими войсками на континенте. Едва придя к власти, тори начали готовить проект сепаратного мира с Людовиком XIV. Выход Великобритании из войны стал лишь вопросом времени.

Роберт Харли предложил свой проект реструктуризации государственного долга. Его суть заключалась в следующем: предлагалось включить в проект готовящегося мирного договора пункт об «асьенто де негрос» — исключительном праве на ввоз чернокожих рабов во все порты испанской Южной Америки. Это исключительное право должна была получить торговая компания, которая взамен брала бы на себя ответственность по долгам правительства на сумму не менее 10 млн фунтов. Правительство же должно было выплачивать компании 6% годовых. И Харли знал, какая компания возьмёт на себя такие обязательства.

Похожее по теме... Золотая лихорадка в КалифорнииПервые золотые самородки случайно нашел американский плотник Джеймс Уилсон Маршалл, строивший лесопилку для Джона Саттера. Случилось это ранним утром, 24 января 1848

Для держателей долга эта схема казалась выгодной: государственные долговые бумаги были неликвидными инструментами — их трудно было продать в короткие сроки, если срочно требовались наличные деньги. Напротив, акции Компании Южных морей можно было легко реализовать на Королевской фондовой бирже. Они выглядели особенно привлекательно из-за права компании на монопольную торговлю рабами в испанских владениях в Новом Свете.

Дело в том, что изначально сэр Роберт обращался за кредитованием в Банк Англии, учреждённый в 1694 году и находившийся под контролем вигов. Однако дело не выгорело из-за политических разногласий. Это вынудило Харли внимательно рассмотреть предложение, поступившее от Джорджа Касуолла, купца, финансиста и биржевого брокера, и Джона Бланта, бывшего лондонского стряпчего, тоже ставшего брокером. Именно они стали учредителями созданной в 1711 году «Компании Южных морей», с помощью которой Харли и рассчитывал погасить государственный долг. Во многом это решение имело политическую подоплёку: канцлер Казначейства хотел с помощью компании пошатнуть позиции вигского Банка Англии и Ост-Индской компании, которые ранее занимались поддержкой внешнего долга страны.

Был, правда, один человек, который не собирался позволить англичанам наживаться на торговле чёрными рабами, — король Испании Филипп V. Условия мирного договора, подписанного в Утрехте в 1713 году, существенно отличались от тех радужных перспектив, на которые рассчитывал лорд Харли. Испанцы согласились предоставить английской компании исключительное право на ввоз рабов сроком на 30 лет, но число этих рабов было ограничено 4 800 душами в год. При этом Филипп намеревался обложить 4 000 из них налогом, а вдобавок брать одну десятую часть от выручки.

Это был грабёж. Но для правительства тори, которое поставило на этот амбициозный проект свою политическую репутацию, обратной дороги уже не было. Первый корабль с грузом рабов отплыл только в 1717 году, а уже на следующий год Великобритания и Испания вновь оказались в состоянии войны. Это дало Мадриду повод конфисковать всё имущество «Компании Южных морей» в испанской Южной Америке.

В 1719 году во Франции произошло событие, имевшее огромное значение для английской компании. Выдающийся человек по имени Джон Лоу основал в Париже «Compagnie d’Occident» для торговли и участия в колонизации американского штата Миссисипи. Огромная волна торговли акциями этой компании подняла цены на них с 466 франков в августе до 1705 франков в декабре 1719 года. Покупателями были как французы, так и иностранцы. Это и стало причиной того, что британский посол попросил правительство сделать что-нибудь, чтобы остановить отток английского капитала в «Пузырь Миссисипи». Пузырь лопнул 2 декабря 1719 года. В следствии краха капитал начал перебираться обратно в Англию из Франции.

В мае 1718 года руководство компании внесло в парламент предложение повторно использовать схему конвертации государственного долга в акции. Она была готова взять на себя дополнительно 30,981 млн фунтов стерлингов госдолга, а взамен просила разрешения осуществить дополнительную эмиссию акций, которые в тот момент быстро росли в цене.

До отправки первого невольничьего корабля было ещё три года, а предприятие уже развернуло бурную деятельность по привлечению пайщиков и выпустило акции, обеспеченные её договором с правительством. Джон Блант и другие директора компании не скупились на рекламу и активно использовали тогдашние «медиа-ресурсы»: в частности

Руководители компании активно рекламировали свои акции как выгодную инвестицию. По заказу Компании Южных морей рекламные тексты для неё создавали известные писатели Даниель Дефо и Джонатан Свифт. Ценные бумаги хорошо раскупались населением, в том числе небогатыми людьми, поскольку платить за них можно было в рассрочку. Многие брали ссуды, чтобы выкупить больше акций. В январе одна акция стоила 128 фунтов стерлингов, в мае — уже 550. Многим титулованным особам, членам парламента и правительства руководство компании преподносило акции в качестве подарка.

Но подлинный звёздный час «Компании Южных морей» наступил в 1719 году.

К тому времени проблема внешнего долга ещё не была решена. Уолпол разработал проект реструктуризации, но раскол в партии вигов не позволил в полной мере реализовать антикризисную программу. Время шло, а положение дел не улучшалось. В 1717 году король Георг I, открывая очередную сессию парламента, обратился к лордам с такими словами:

«Вы все ощущаете невыносимый вес национальных долгов, которыми страна обросла в своё время по необходимости, из-за долгой и затратной войны, и теперь томится под кредитным бременем. Но ныне ситуация счастливо изменилась, и если никакие новые тревоги не побеспокоят нас, вы должны устремить все ваши помыслы на поиск какого-то способа постепенно сократить долг нации».

Похожее по теме... Тюльпаномания. Голландская финансовая пирамидаПервый хорошо задокументированный пузырь надулся и лопнул в Голландии в XVII веке (если покопаться, что-то аналогичное можно было бы найти и в Древней Греции, и в Древ

Было очевидно, что Уолпол, опиравшийся на Банк Англии, не справлялся с возложенной на его команду задачей. В 1719 году Джон Блант предложил лордам амбициозный проект, предусматривавший объединение ресурсов «Компании Южных морей», Банка Англии, государственной казны и Ост-Индской компании с целью создать гигантскую финансовую структуру, которая могла бы обслуживать государственный долг. Виги по понятным причинам не захотели объединять капиталы неизвестно с кем, и проект был отвергнут.

«Компания Южных морей» предложила другой проект — куда менее масштабный, но сольный. Дирекция компании готова была взять на себя более половины государственного долга под 5% годовых до 1727 года и под 4% — в последующие годы. 22 января 1720 года это предложение в Палате общин озвучил канцлер Казначейства Джон Айлэби, который открыто лоббировал в парламенте интересы компании, получая за это крупные взятки. Виги во главе с Уолполом решили дать бой, и Банк Англии внёс на рассмотрение аналогичный проект. В ответ на это компания увеличила свое предложение на 7,5 млн.

Яростные дебаты продолжались весь февраль, против Айлэби и его сторонников выступила коалиция из Уолпола, лордов Норта, Грея, Коупера, а также Арчибальда Хатчинсона, герцога Уортонского. Уолпол справедливо указывал на то, что главным инструментом компании является искусственное повышение спроса на акции путём распространения соответствующих слухов и привлечения для рекламы известных в государстве лиц. При этом, как утверждали виги, компания не располагала необходимыми фондами, чтобы в полной мере выплатить дивиденды всем вкладчикам.

Это была пирамида, которая подпитывалась за счёт привлечения новых средств, выпуская ничем реально не обеспеченные бумаги. Однако эти разумные, в общем-то, слова не были услышаны парламентом. И это неудивительно — ведь «Компания Южных морей» потратила на взятки и ценные подарки лордам 1,3 млн фунтов, что позволило ей заручиться необходимой поддержкой. Предложение Бланта и Айлэби было принято.

Лихорадка и крах

Ещё до того, как проект компании был утверждён парламентом, весь Лондон оказался охвачен невиданным возбуждением. Роберт Харли так охарактеризовал происходившее в столице в своём письме дочери в марте 1720 года:

«Город буквально сходит с ума по «Южным морям», некоторые теряют, но большинство срывает куш, и не бывает других разговоров, кроме как об этом».

В мае сын лорда Харли записал:

«Безумие биржевой игры просто немыслимо. Эта дикость выходит за рамки моего понимания, она подчиняет все сердца, языки, умы, словно это сумасшедший дом, в котором разом оказались все стороны — виги, тори, якобиты, паписты и прочие».

Дирекция компании активно подогревала ажиотаж и не скупилась на рекламу. В марте акция номиналом в 100 фунтов стоила уже 200, в июне — 500, а в августе и сентябре — около 1 000. Газета «Вустерский почтальон» сообщала, что некий владелец пристани заработал 15 тысяч фунтов, продав свои акции «Компании Южных морей», а кантон швейцарского Берна получил целый миллион на торговле её бумагами. Далее газета сообщала, что «миссис Олдфилд и миссис Портер, известные актрисы, оставили сцену, поскольку заработали себе состояния на акциях компании». Всю страну будто накрыла эпидемия лихорадки. Все, начиная от ремесленников и заканчивая лордами, торопились вложить деньги в ценные бумаги, а знатные дамы закладывали семейные драгоценности, чтобы купить больше акций.

Однако, как это всегда бывает с пирамидами, скачок сменился падением. В июне того же 1720 года был принят королевский акт, согласно которому любые компании, торговавшие ценными бумагами, должны были проходить освидетельствование и получать специальное разрешение — хартию. Парламент вновь забурлил.

Рост котировок ценных бумаг Компании Южных морей в 1720 году спровоцировал настоящий биржевой ажиотаж. Он распространился и на акции других акционерных обществ, которые стали учреждаться одно за другим. В народе их назвали «мыльными пузырями». Многие из них образовывались с единственной целью — спекулировать акциями на фондовом рынке. О характере деятельности «мыльных пузырей» можно судить по названиям: «Компания по созданию вечного двигателя», «Компания по страхованию всех господ и дам от убытков, которые они могут понести по вине прислуги», «Компания по улучшению искусства делать мыло». Всего к середине 1720 года было образовано почти 200 подобных «пузырей».

11 июня 1720 года король объявил некоторые из этих компаний «источниками опасности для всех окружающих», а торговлю их акциями запрещенной, определив за нарушение этого штраф. Список из 104 запрещенных компаний включал в себя следующие воображаемые виды деятельности:

• Улучшение искусства делать мыло;
• Извлечение серебра из свинца;
• Покупка и снаряжение кораблей с целью подавления пиратов;
• Превращение ртути в ковкий рафинированный металл;

Одна компания собиралась работать над созданием вечного двигателя и пыталась собрать под этот прожект миллион фунтов.Была компания, собиравшаяся переселять обезьян из тропических стран в Англию. Но, кажется, всех превзошел один остроумный авантюрист, создавший компанию «для осуществления весьма выгодного предприятия, характер которого пока не подлежит оглашению». И ведь нашлись наивные люди, отдавшие ему свои деньги в ожидании высоких доходов! Этот финансовый гений выпустил проспект, предусматривавший эмиссию 5000 акций по 100 фунтов каждая. Чтобы заманить как можно больше людей, он объявил, что каждый может стать акционером, внеся авансом сравнительно скромную сумму в 2 фунта стерлингов. Цели компании предполагалось объявить через месяц после подписки, после чего акционерам будет предложено внести остальные 98 фунтов за акцию. За первый год был обещан дивиденд в 100 фунтов на акцию. Когда учредитель открыл утром подписку, толпа жаждущих осаждала его контору. К концу рабочего дня он собрал 2000 фунтов и на следующий день благоразумно исчез из Англии вместе с деньгами. 

Противники деятельности «Компании Южных морей» подняли резонный вопрос о её способности рассчитаться со всеми вкладчиками. Как уже говорилось, основная деятельность компании — ввоз чернокожих рабов в испанскую Южную Америку — не приносила много прибыли. Из этого следовало, что все её активы — чистой воды мыльный пузырь, а акции ничем не обеспечены.

В начале августа 1720 года за акцию Компании Южных морей давали более тысячи фунтов. Но вдруг выяснилось, что руководители компании распродают свои пакеты акций. Под влиянием этого известия цена акций снизилась до 900 фунтов, потом до 800… Началась их массовая распродажа. В начале сентября они стоили уже 700 фунтов, а в конце месяца — всего 130. Среди потерпевших оказался учёный Исаак Ньютон, который в результате падения стоимости акций Компании Южных морей лишился почти 20 тыс. фунтов. По этому поводу он впоследствии говорил: «Я могу рассчитать движение небесных светил, но не степень безумия толпы».

Еще один пострадавший, Джонатан Свифт, откликнулся на эти события таким четверостишием:

Подписчики толпятся там весь день,

Ругаться и толкаться им не лень,

Виной тому желание наживы,

Но, видит Бог, им будет не до жиру.

Поэт Александр Поуп записал в своём дневнике: «все знали, что этот день придёт, но никто не был к нему готов, никто не ожидал, что он подкрадётся словно вор в ночи».

Это был конец. К октябрю банк «Компании Южных морей» объявил себя банкротом и закрыл все свои представительства. Тысячи людей из самых разных сословий были разорены. Поэт и драматург Джон Гэй подсчитал, что его вклад на сумму более 20 тысяч вернулся к нему в размере 600 фунтов. Лишился своих вкладов писатель Джонатан Свифт. Физик Исаак Ньютон, понимавший сущность пирамиды, сначала вывел оттуда 7 тысяч фунтов, но затем решил ещё раз рискнуть, полагая, что успеет до краха, и в итоге потерял 20 тысяч.

Началась цепная реакция, вызвавшая банкротства многих других компаний. Биржевой кризис перерос в экономический: в стране резко снизилась деловая активность, выросла безработица. Некоторые историки полагают, что таким образом развитие английской экономики было заторможено на 50 лет.

Всё произошедшее, конечно, не могло остаться без пристального внимания правительства. Уже в декабре парламент инициировал тщательное расследование деятельности «Компании Южных морей». Дело осложнялось тем, что часть директоров компании, включая её казначея Найта, успели покинуть острова. Бежавший во Францию Найт прихватил с собой и бухгалтерские книги.

Тем не менее следствию удалось установить случаи мошенничества в деятельности компании и арестовать Джона Бланта, Джеймса Крэггза-старшего, главного почтмейстера компании, и Джеймса Крэггза-младшего, её секретаря. Все они отправились в тюрьму, где оба Крэггза в итоге скончались, а их имущество было конфисковано. К ответственности был привлечён и канцлер Казначейства Джон Айлэби. Его действия были названы «самым вопиющим, опасным и позорным случаем коррупции». Айлэби был исключён из палаты общин и помещён в Тауэр.

В палату общин был внесен билль, предусматривавший запрещение покидать Англию директорам и высшим служащим компании. Они должны были декларировать все принадлежавшие им ценности, вплоть до движимого имущества; им запрещалось как-либо распоряжаться имуществом до завершения следствия. При обсуждении этого билля один из депутатов обвинил в корыстном пособничестве директорам секретаря казначейства (заместителя министра финансов) Джеймса Крэггса, который присутствовал на заседании.

Не менее бурно проходили заседания палаты лордов. Аристократы, всего несколько месяцев назад энергично занимавшиеся учредительством и спекуляциями, теперь гневно требовали кары для виновных в крахе. Здесь обвинения против высших правительственных чиновников зазвучали еще скандальнее. Вместе с тем же Крэггсом был обвинен в коррупции и злоупотреблениях канцлер казначейства (министр финансов) Эйлсби. Палата лордов решила немедленно начать расследование участия обоих в делах Компании Южных морей.

Лорды постановили также, что все брокеры, связанные с ценными бумагами компании, должны представить данные о том, какие акции они продавали и покупали по поручению любого чиновника казначейства или его доверенного лица. Когда такие данные были представлены, оказалось, что большое число акций попало в руки Эйлсби. Скандал был такой, что канцлеру пришлось подать в отставку.

В ходе расследования выяснилось, что несколько чиновников и членов парламента получили акции компании от её правления еще до того, как прошел закон о её привилегиях, и потому были корыстно заинтересованы в его принятии и в повышении курса акций. Далее подтвердилось, что в период самых высоких цен директора тайно продавали акции своей компании, что было признано «явным мошенничеством и нарушением доверия».

Дело принимало все более криминальный характер. Казначей компании, знавший все её опасные секреты, исчез из Лондона вместе с бухгалтерскими книгами и документами. Переодевшись в чужую одежду, он спустился на маленькой лодке по Темзе, в устье реки сел на специально нанятый корабль и оказался во французском порту Кале, откуда вскоре перебрался в Бельгию. Там он все же попал в руки властей и был помещен в тюрьму в Антверпене. Английское правительство потребовало от Австрии, которой тогда принадлежали эти земли, выдачи казначея, но дело затянулось. Пока шла переписка между Лондоном и Брюсселем, он бежал из тюрьмы, подкупив должностных лиц.

После исчезновения казначея почти все директора были арестованы. Те из них, которые одновременно являлись и членами парламента, были лишены юридической неприкосновенности.

Тем временем палата общин взялась за дело более основательно, создав для расследования специальный секретный комитет. Он вскрыл массу злоупотреблений. Комитет докладывал палате, что многие допрошенные им лица всеми силами запутывали дело, уклонялись от прямых ответов и препятствовали правосудию. В некоторых бухгалтерских книгах, предъявленных комитету, нашлись фиктивные записи, было отмечено поступление денег без указания имен плательщиков. В иных листы оказались вырванными, а ряд важных документов вовсе был уничтожен или бесследно исчез.
Тем не менее въедливые члены комитета установили, что до принятия закона о привилегиях компании её руководство фиктивно (без фактической оплаты) продало акции по низкой цене нескольким чиновникам и членам парламента. Если бы закон не прошел, эти люди ничего не потеряли бы. На деле же большой рост курса после принятия закона принес им огромные прибыли. Эти операции с полным основанием были признаны взятками. Размеры этих взяток оказались громадными – 250 тысяч фунтов.

Палата общин приказала напечатать отчет комитета и довести его таким образом до сведения публики. Она приняла резолюцию, которая требовала, чтобы директора компании и другие лица, незаконно обогатившиеся на её акциях, возместили из своей собственности «нанесенный народу ущерб». Был внесен билль, который определял, какие категории невинно пострадавших имели право на компенсацию. В итоге, директора компании, число которых достигало 33, были сурово наказаны. У них конфисковали в общей сложности более двух миллионов фунтов, причем каждому оставляли из его собственности долю, определявшуюся степенью вины и положением, которое он занимал в компании. Хуже всех пришлось Бланту – ему парламент оставил лишь пять тысяч из состояния, оцененного в 183 тысячи фунтов стерлингов.

Позже эти процедуры и решения подверглись резкой критике защитников прав человека в тогдашнем смысле слова: людей, в сущности, признавали виновными до суда; у них не было адвокатов и им не давали в полной мере защищать себя; все дела велись поспешно и пристрастно; порочен был сам принцип коллективной ответственности.

У самой компании были изъяты акции на сумму свыше 8 млн фунтов и распределены между Банком Англии и Ост-Индской компанией. В результате Компанию Южных морей удалось даже спасти. До 1725 года она продолжила торговать рабами, а затем, до 1855 года, занималась китобойным промыслом в районе Гренландии.

Нашлась, впрочем, одна сторона, которая лишь выиграла от всей произошедшей авантюры. По иронии судьбы, ею оказалось британское правительство, которое обменяло львиную долю своих долгов на ничего более не стоившие бумажки и таким образом сократило внешний долг страны до полумиллиона фунтов.

Интересный факт - долг, возникший частично из «Южного морского пузыря», был консолидирован в облигации, выпущенные в 1853 году, и те, кто в настоящее время владеет ими, получают ежегодные выплаты в размере 2,5 процента.

Похожие публикации